Еще через год Деми снова снялась для того же журнала у той же Энни Лейбовиц, теперь уже в чуть более пристойном, но только на первый взгляд, виде. На самом деле ее костюм был провокацией чистой воды: жакет, брюки, жилет, сорочка – все было нарисовано прямо на теле. Деми не терпелось похвастать перед публикой вновь обретенной после вторых родов идеальной формой.

Впрочем, пристрастие Деми к публичности даже в таких сферах, которые большинство людей считает глубоко интимными и приватными, было более безобидным «бзиком», чем ее увлечение выпивкой. Несмотря на активные съемки во все новых фильмах и на рождение дочек, супруги пили все больше, а выпивка часто сопровождалась семейными скандалами. Деми ревновала Бруно к девчонкам из массовки. Он все опровергал. На самом деле Брюс через некоторое время после свадьбы действительно вернулся к холостяцкой практике – заводить интрижки с девушками на съемочной площадке, но эти связи ничего для него не значили и длились не настолько долго, чтобы о них стоило упоминать. Вообще-то о них не прознали даже репортеры, считавшие брак Уиллиса и Мур идеальным. Так оно и было – в широком смысле. Несмотря на пьяные скандалы, они прекрасно уживались и по-прежнему поддерживали друг друга во всех серьезных начинаниях.

Несмотря на пьяные скандалы, они с Деми прекрасно уживались и поддерживали друг друга во всех серьезных начинаниях

В начале 90-х годов дела у Деми шли отлично: она снялась в нескольких фильмах, прекрасно принятых и зрителями, и критикой («Несколько хороших парней», «Непристойное предложение»), и стала первой актрисой, получившей гонорар 10 миллионов. У Брюса график карьеры скакал как взбесившаяся лошадь: то взлет, то болезненный провал, как с «Гудзонским ястребом», к которому он сам написал музыку, сыграл ее и вообще вложил в этот проект много душевных сил. Критики вручили комедии про вора «Золотую малину», и, что хуже, лента с треском провалилась в прокате, наделав кучу долгов.

Сиквелы «Крепкого орешка» критикам не нравились, зато у зрителей шли неплохо, и Брюс успел здорово устать от Маклейна. Но, соглашаясь на очередное продолжение, с фирменной улыбкой пояснял журналистам: «Ну да, я говорил, что «Орешек» меня достал. Было дело. Не хочется всегда быть тем, про кого говорят: «А, Брюс Уиллис? Значит, в кино опять будут спасать мир?» Но, знаете, слаб человек. Если бы гонорары были поменьше, я бы отказался. Но когда платят такие деньжищи… Кто меня обвинит?»

Брюс Уиллис «Пятый элемент»
Кадр из фильма «Пятый элемент», 1997 г.

И все-таки смириться с тем, что его окончательно списали в герои боевиков, Уиллис не желал. Роль в «Криминальном чтиве» была его попыткой сломать стереотип, а кроме того, очередным своеобразным рекордом: он стал первой голливудской звездой такого масштаба, сыгравшей в эпизоде.

Вообще-то он обожал Тарантино и мечтал сыграть Винсента Вегу, но, когда этот персонаж достался Траволте, Тарантино предложил в качестве утешительного приза роль боксера Буча. Брюс с восторгом согласился на маленький, по его меркам, гонорар 800 тысяч и сыграл действительно здорово. И Тарантино, и публика были в восторге.

В следующем году Терри Гиллиам позвал Брюса на роль в антиутопии «Двенадцать обезьян». Ох, вот это фильм! И головоломный сюжет, и сами съемки – все было совсем не тем, к чему привык Брюс.

Гений Гиллиам, как все гении, не очень-то способен вписаться в график съемок и бюджет, однако на предыдущих фильмах его за это штрафовали, поэтому, работая над «Двенадцатью обезьянами», режиссер изо всех сил старался выполнить свои обязательства перед продюсерами, и в итоге съемки закончились всего лишь на неделю позже.

Хотя для отлаженной до последнего винтика, идеально смазанной голливудской киномашины и неделя – серьезная задержка. Снимали не в павильонах, на которые денег не хватало, а в заброшенных постройках и в здании действующего Пенсильванского аэропорта.

После «Криминального чтива» и «Двенадцати обезьян» Уиллиса наконец стали воспринимать как серьезного актера, а роль психолога в мистической драме «Шестое чувство» М. Найта Шьямалана принесла ему не только признание, но и 100 миллионов долларов в качестве гонорара и процентов от проката. Правда, «Оскара» Брюсу никто не предлагал, и это немного задевало.

Деми Мур Стриптизе
Деми Мур в «Стриптизе», 1996 г.

У Деми дела шли не так блестяще. Хотя никто бы не обвинил ее в том, что она мало работала. Ради съемок в «Стриптизе» она откачала жир с живота и спины, вставила грудные имплантаты, села на суровую диету, после которой навсегда осталась вегетарианкой. Восемь персональных ассистентов – по йоге, диете и танцам на шесте – готовили ее к съемкам.

Причем весь этот процесс шел на глазах у публики, поскольку кинокомпания заранее анонсировала роль Деми в скандальной ленте и создала дополнительную интригу вокруг процесса ее преображения. Брюса это невероятно бесило, его привело в ярость известие о том, что массовку для сцен стриптиза удалось собрать практически бесплатно – кто же откажется поглядеть на то, как на шесте извивается сама Деми Мур?

В итоге отчаянная жена Уиллиса получила за роль опять-таки рекордную по тем временам сумму – 12,5 миллионов долларов, но фильм оказался провальным. Его шесть раз номинировали на «Золотую малину» в разных категориях. Критики писали, что танец на шесте в исполнении Мур «напоминает утреннюю гимнастику домохозяйки, решившей немного поэкспериментировать со своим непослушным телом». Деми, читая газету с этим отзывом, подняла глаза на мужа:

– Нет, Бруно, ну ты послушай, что пишут эти мерзавцы!

– Малышка, хочешь, я пристрелю всех твоих врагов? Как Джон Маклейн. Йо-хо-хо, ублюдки!

– Заткнись. Вечно ты со своими шуточками! А сам трахаешь на площадке все, что видишь. Да твои девки мне в подметки не годятся!

– Во-первых, я никого не трахаю, – уверенным тоном отвечал Уиллис. – А во-вторых, конечно, не годятся! – и еле увернулся от кофейной чашки, брошенной меткой рукой.

они с Деми упустили что-то серьезное, воспитывая дочерей. слишком радикально девчонки решают свои проблемы

Скандалы в доме становились все чаще и громче. Любовь к дочерям уже не компенсировала взаимного раздражения. Не помогала и привычка все проблемы обсуждать друг с другом, а при необходимости и с психологом. Разговоры превращались в потоки взаимных обвинений.

«Ты посмотри на себя! Какой пример ты подаешь девочкам! Они ведь уже курят марихуану и ходят в таком виде, как будто юбки забыли надеть!» – «Ах, так? Это я подаю дурной пример? А ты думаешь, девочки не знают, что их папаша обожает девиц в мини? Вот и стараются привлечь твое внимание!»