И потом было еще много приятных моментов, видимо, связанных с победой на Евровидении – например, рождественская вечеринка в 2016 году в Лондоне, где вы встретили многих мировых знаменитостей…

Да, я была в Лондоне по делам, а на эту вечеринку отправилась без особых ожиданий. И вышла с ощущением, что это был один из лучших вечеров в жизни. Первой, кого я встретила, была Ольга Куриленко. Я подошла представиться, а Ольга ответила: «Я вас знаю! Поздравляю с победой!» Спросила, как у меня дела. Я сказала, что рада ее успехам и счастлива, что она прославляет Украину во всем мире.

Все, кто бывал со мной на вечеринках, знают, что наступает момент, когда я обязательно должна потанцевать. Так случилось и в этот раз. Как же мне было приятно, когда через несколько минут ко мне присоединились Бенедикт Камбербэтч с супругой, Кира Найтли и Кейт Бекинсейл! Все улыбались, было уютно, словно мы давно знакомы.

А когда я присела немного отдохнуть, рядом оказался Эдди Рэдмейн. Я сказала, что в восторге от его игры во «Вселенной Стивена Хокинга». Потом я увидела Ширли Бэйси, мою любимую британскую певицу, чья песня «History Repeating» сыграла очень важную роль в моей жизни, а ее менеджер вдруг сказал: «Это же Джамала!» Ширли воскликнула: «Как Джамала? Победительница Евровидения?» Мы немного поговорили о музыке, а позже к нам присоединился еще и Ноэль Галлахер. Сошлись на том, что современной поп-­музыке не хватает чистоты и правды, она, по сути, бессмысленна.

Как сказал Сальвадор Собрал после финала, его победа – это победа «содержательной», осмысленной музыки. И уже второй год подряд. Так что не все так плохо… Каким для вас было Евровидение в Киеве?

Не поверите, но мне было сложнее, чем в Стокгольме. Ты вроде как чувствуешь свою ответственность за происходящее, но при этом уже не можешь влиять на результат. Ты же не можешь отвечать за сцену, городскую инфраструктуру и прочие подобные вещи. А мне было с чем сравнить. Стокгольм – один из тех городов, который в любой момент может принять Евровидение, если какая­то страна откажется. Представьте, на каком уровне там все организовано. Несколько недель – и все готово, приходите со своими флажками.

На первой репетиции своего выступления я пришла в ужас. Это было 25 апреля, дата врезалась мне в память, потому что 26 апреля у меня была свадьба. Я просила перенести репетицию, но режиссер отказал. А я­то мечтала провести этот день, как полагается девочке перед свадьбой – поспать подольше, полежать с маской, полюбоваться платьем… Но пришлось провести целый день в недостроенном зале, где еще валялся мусор и стояли какие­то синие баклажки с водой. Территория вокруг вся в цементе и щебенке, станция метро закрыта на реконструкцию, и это за три недели до начала!

Но главное было впереди. Оператор, который снимал репетицию, и мои девочки бэк­вокалистки буквально упали со сцены! Сцена была новенькая, гладкая, блестящая. И в полутьме абсолютно не видно, что по периметру есть «траншея» полуметровой ширины для движения круговой камеры. Ни предупреждающих знаков, ни освещения, ни волонтеров, которые бы говорили об опасности, там не было. Наш оператор не заметил, что устанавливает штатив прямо в этой дырке, и полетел вниз вслед за камерой. Бэк­вокалистки побежали к краю посмотреть, что случилось, и тоже упали! А там глубина три с половиной метра! Одна, к счастью, съехала аккуратно и не ударилась, но вторая свалилась прямо плашмя. Ее быстро увезли в скорую, сотрясения, к счастью, не было, только шок.

Я тоже в шоке, но репетиция продолжается, у меня номер, в котором задействованы дети­танцоры, все нужно расставить «по точкам», другой возможности не будет. И тут является правительственная комиссия для проверки подготовки к конкурсу. Я стою на точке, световики выставляют свет, а чиновники машут из зала: «Джамала, привет, спускайся поздороваться!» У меня ужасное настроение, девочки только что упали в яму, завтра свадьба, я расстроена донельзя. Кричу: «Извините, но у меня репетиция, я не могу покинуть это место».

Тогда один из чиновников поднимается ко мне на сцену – и тоже падает в эту дыру! И ломает два ребра! Господи, как же все орали. Особенно женщина, отвечавшая за сцену – она требовала расставить по периметру волонтеров. А я молча радовалась, что это все досталось мне, а не зарубежному участнику. Представьте, какой был бы позор, если бы эта история приключилась с иностранцем. Немедленно растрезвонили бы все СМИ.

Но другой провал скрыть не удалось – это видел весь мир. На Гранд­финале, в прямом эфире, во время премьеры моей песни «I Believe in U» на сцену вылез посторонний человек, снял штаны и показал всем голую задницу. Как могла охрана допустить такой прокол? И почему режиссер не переключился на другую камеру и продолжил снимать это безобразие? А ведь Евровидение транслировали и в Китае, где ограничения на ТВ гораздо строже, чем в большинстве стран Европы. Кроме того, этот человек был замотан во флаг Австралии, так что зрители в Австралии тоже были в шоке. Хорошо, что была запись генеральной репетиции, и на YouTube этот фрагмент заменили. И то не сразу, а через день, да и то после нашей настоятельной просьбы.

После инцидента все восхищались моей выдержкой, мол, я продолжила петь «как ни в чем не бывало». Но на самом деле я была шокирована. Я не знала, чего ожидать, этот человек мог сделать что угодно, например, ударить меня или сбить с ног. Спасло состояние концентрации, сосредоточенность на выступлении. Я думала о том, что у меня мировая премьера песни и я хочу ее исполнить, пусть хоть люстра на голову падает. По сути, я спасла финал Евровидения. Человек­-задница заплатил 280 евро штрафа и ушел гулять, а я два дня лежала пластом после такого стресса. Особенно больно было осознавать, что это случилось у меня дома, на нашем Евровидении, а я так мечтала, чтобы все прошло без сучка, без задоринки.

Некоторые пытались меня подбодрить: что ты, за такой скандал многие артисты еще и доплатили бы. Многие, но не я. Моя карьера никогда не строилась на скандалах.

Еще один повод для пересудов – это ваш миллионный гонорар за выступление на Евровидении­-2017…

Во-­первых, не миллион, а 800 тысяч гривен, а во‑вторых, конкретно я за свое выступление вообще ничего не получила. Это был бюджет на постановку трех номеров, костюмы, сложнейшую видео-графику, оркестр, выступление танцоров и так далее.

Когда это начали обсуждать, мне стало по­-настоящему обидно. Почему никого не интересовало, сколько мы потратили на подготовку моего выступления и поездку в Стокгольм в 2016-­м? СТБ покрыли только половину расходов. Почему никто не причитал: «Бедная Джамала, как же она справилась с такими тратами, она ведь едет представлять нашу страну…»

Вся моя команда, кстати, полностью состоит из украинских специалистов. У нас сейчас модно приглашать стилиста из США, оператора из Швейцарии, все хвастаются иностранными режиссерами, платьями итальянских дизайнеров. Я принципиально работаю со своими – исключения возможны только в том случае, если в Украине нет нужных людей. Сколько мы выслушали комплиментов по поводу графики в песне «1944», которую сделали дизайнеры Front Pictures! В этом году они создали еще один шедевр, на этот раз для песни «Заманили». Их графика поразила режиссера и всю зарубежную команду Евровидения, все были в восторге.

СТАТТІ ПО ТЕМІБІЛЬШЕ ВІД АВТОРА