Что-то вам в Германии не везет. А где вы чувствовали себя комфортнее всего? Вы ведь поете в ведущих театрах мира, в Милане, Нью-Йорке, Лондоне…

География не имеет значения. Я отношусь к этому как к обычной работе. Может, поначалу меня и захлестывала эйфория, но она давно прошла. Впрочем, у меня есть любимые сцены. Во-первых, Ковент-Гарден – он как второй театр, потому что первый и основной – в Киеве, дома. В Ковент-Гарден я приняла участие в шести постановках, там сплоченный коллектив и огромное уважение к артистам. Во-вторых, мне очень комфортно в Метрополитен-опере. Европейские театры тоже прекрасны: Дойче Опер, например, или Венская опера, где в этом сезоне я спела «Аиду». Хьюстон опять же.

Людмила Монастырская
С Ольгой Бородиной в «Аиде», Метрополитен-опера, 2012 г.

Мама, филолог, любит цитировать Пушкина: «Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца». Эта мудрость мне очень пригодилась в жизни. Я стараюсь следовать маминым советам – не радоваться успехам как сумасшедшая, но и не предаваться унынию, то есть держать баланс.

Мой менеджер Давид тоже учит: «Люда, ваша секунда счастья вам обеспечена, когда выходите на поклон и слышите гром аплодисментов. Все остальное – это рутина, ежедневная работа. Никто не должен знать, как вы мучились, пока учили свои пассажи и фиоритуры». Ведь никто не видит, как фигуристы, спортсмены или артисты балета ломают кости, растягивают мышцы, получают другие профессиональные травмы. Публика оценивает только результат – взятие высоты. Каждая спетая партия – это моя высота, за которой стоит тяжелый труд.

Людмила Монастырская
Людмила Монастырская исполняет партию Макбет в постановке Ковент-Гарден в Лондоне / Фото: CLIVE BARDA/ArenaPAL

В разных странах к личности оперного певца относятся по-разному. В Германии, например, все очень по-деловому: там не делают разницы между звездой и работником сцены, и то и другое – уважаемый труд, неважно, поешь ты или рояль таскаешь. Главное – прий­ти вовремя и качественно выполнить задачу. Поэтому в Германии я испытываю творческое удовлетворение, но никакой эйфории. А вот в Испании и Италии люди более темпераментны, там в театрах стараются создать больше шумихи, привлечь фанатов, чтобы с цветами толпились у входа. В свою очередь, в странах Северной Европы все очень конкретно: отпел – и быстро переоделся, чтобы не задерживать гримеров и костюмеров, потому что все хотят успеть на метро.

За последние несколько месяцев в Киеве меня дважды ловили на улице поклонники. Без косметики, в обычном платье, я шла куда-то по своим делам, и вдруг подходят мальчики, студенты музучилища, как выяснилось. «Вы Людмила Монастырская? А можно мы с вами сфотографируемся? А можно встретиться и вам попеть?» А в другой раз подбежала девочка: «Боже, наконец-то я вас увидела вживую!»

Читайте также: Соломия Витвицкая: Я мешала мужу сделать карьеру на «1+1»

Я к такому вниманию вне сцены не очень привыкла. Может, это неправильно, но предпочитаю сохранять инкогнито, беречь свою приватность.

Хотя, должна признать, в юности у меня тоже были кумиры. Восхищалась Нонной Мордюковой, ее ролями в «Молодой гвардии» и других старых фильмах. Может быть, если бы увидела ее на улице, тоже бросилась бы за автографом.

Монастырская Аида
Людмила Монастырская в образе Аиды в постановке Метрополитен-оперы в 2012 году / Фото: Andrea Mohin/The New York Times

Или вот мой педагог в консерватории, народная артистка Диана Петриненко, сестра Ивана Игнатьевича Паливоды, моего педагога в училище. В детстве я слушала ее по радио, а потом видела, когда она заходила к брату на работу. Белая шубка, шапочка… Всегда с лучезарной улыбкой, как принцесса. Я ее боготворила. Особенно когда стала больше разбираться в профессии и поняла, как это сложно – достичь такого статуса, но не застопориться, а продолжать развиваться, совершенствоваться.

Кстати, я до сих пор с удовольствием слушаю старые записи Дианы Игнатьевны, уважаю ее и других певцов того времени за невероятный профессионализм, который достигается годами упорного труда.

Дмитрий Хворостовский – один из таких людей, не только замечательный певец, но и очень успешный человек. Вы ведь с ним дружите?

Дима очень тепло и по-дружески относится ко мне. Мы познакомились, когда пели в Риме «Бал-маскарад» – концертную версию, без декораций и костюмов. Потом вместе работали в Ковент-Гарден – в нескольких постановках того же «Бала-маскарада».

Людмила Монастырская, Дмитрий Хворостовский
«Дима очень тепло и по-дружески относится ко мне». С Дмитрием Хворостовским, 2014 г.

У Димы прекрасная семья: любимая жена Флоранс, которую он называет Флошей, чудесные дети, Максим и Нина, – он их обожает, есть роскошный особняк в престижном районе Лондона – я была в гостях вместе со своими детьми. Последний раз мы с Дмитрием виделись в Нью-Йорке, где я пела «Сельскую честь». Случайно встретились в ресторане. Дима подошел поздороваться, но времени поболтать не было.

Слава богу, Дима пошел на поправку после болезни. У него все хорошо: еще в прошлом сентябре он с огромным успехом дал в Метрополитен-опере четыре спектак­ля вместе с Анной Нетребко, их буквально завалили цветами.