Брюс Уиллис и все его женщины. Любовь и карьера “крепкого орешка”

А вот у Деми все складывалось сложнее: за плечами десяток ролей, и эпизодических, и покрупнее, но ни одна не принесла стойкой известности.

Брюс увидел ее у стойки бара и заговорил с хорошенькой незнакомкой в своей обычной покровительственно-насмешливой манере. Ему уже 32, за спиной богатый мужской опыт, письма фанаток и даже слухи о романе с красоткой Сибил Шеппард, партнершей по «Лунному свету».

Брюс лучше других знал, что никакого романа не было, но его забавляла ярость заносчивой Сибил при виде газетных заголовков. По правде сказать, они друг друга терпеть не могли. Но воображаемая интрижка со звездой прибавила ему веса в кинематографических кругах. Поэтому Уиллис не сомневался, что девчонка с умопомрачительным телом клюнет на его флирт.

Так и произошло. Они поладили с первой минуты, как будто знали друг друга давным-давно. У них и правда было много общего: оба – дети из самых заурядных семей, одержимые страстью к кино и с трудом пробивающие себе дорогу.

Детство Деми смело можно назвать неблагополучным: отец ушел, когда она еще не родилась, а у матери и отчима были серьезные проблемы с алкоголем. Родители часто ссорились и скандалили, семья постоянно переезжала (к 16 годам Деми успела сменить место жительства 30 раз: «Тридцать, ты представляешь?»).

Вдобавок ко всему Деми, вообще-то очень хорошенькая, страдала косоглазием, из-за чего девочку в школе дразнили, и операция, сделанная в подростковом возрасте, уже не избавила ее от комплексов. В 16 лет, чтобы доказать себе и всему миру свою неземную красоту, будущая жена Уиллиса бросила школу и сбежала из дома, начала сниматься для рекламы и рисковала угодить в порномодели.

В 18 вышла замуж за музыканта-наркомана Фредди Мура, в 22 с ним развелась. Отвязная девица пила, нюхала кокаин, но, к счастью, ей хватило ума и целеустремленности, чтобы отказаться от наркотиков и пройти курс реабилитации ради первой приличной роли – в студенческой комедии «Огни святого Эльма».

А потом ее карьера пошла по нарастающей. Уже в юности было понятно, что хватка у этой очаровательной брюнетки с квадратной челюстью – как у бульдога: вцепится и не выпустит.

на вечеринке, где встретились брюс и деми, прямо воздух искрился. Они подходили друг другу, как виски и содовая

Брюс тоже был упрямый малый, так что на вечеринке, где встретились эти два одиночества, прямо воздух заискрился от взаимного «узнавания». Они подходили друг другу, как виски и содовая. Выпили, потом еще раз выпили, и еще раз. Брюс развлекал Деми, отпуская замечания по поводу работы бармена.

Он знал, о чем говорил: прежде чем получить свою дебютную роль, Уиллис довольно долго и достаточно успешно работал барменом на Манхэттене. Собственно, эта работа и обеспечила его первым актерским опытом: режиссер часто заходил в тот бар, где Уиллис смешивал коктейли. Когда для фильма понадобился актер на роль бармена, режиссер вспомнил о лихом, всегда улыбающемся, приветливом Брюсе.

Слушая байки о посетителях бара, Деми хихикала от души, то и дело роняя голову собеседнику на плечо. Ее узкая мини-юбка едва прикрывала трусики, и Брюс плотоядно поглядывал на стройные коленки. Эмилио Эстевез уже даже перестал ревниво посматривать на них, поняв, что сегодня не его вечер. Решение уехать вместе куда-нибудь, где не так шумно, пришло в голову Деми и Брюсу практически одновременно.

Они провели в постели почти сутки, вылезая оттуда только затем, чтобы прошлепать босиком к холодильнику в поисках какой-нибудь еды, хотя у Брюса там была только упаковка пива и завалявшийся высохший ломтик пиццы.

В перерывах между объятиями Брюс успел похвастаться новой подруге своими музыкальными способностями – как раз незадолго до их встречи вышла на экраны комедийная короткометражка «Возвращение Бруно», в которой Уиллис сыграл главную роль – блюзмена по имени Бруно. Все песни он пел сам, а потом еще и выпустил диск с одноименным названием. «Вау, у тебя отличный голос! – искренне восхитилась новая подружка. – Теперь буду звать тебя Бруно. Звучит как собачья кличка. Иди ко мне, Бруно, песик!» И Брюс с рычанием полез под одеяло, поближе к теплому телу Деми.

Она оказалась восхитительной – чертовски темпераментная, ненасытная в постели (впоследствии выяснилось, что ненасытность распространяется и на другие сферы жизни, но это уже другая история). Умная, амбициозная, умеющая быть и нежной кошечкой, и стервой, – но в начале отношений легкая женская стервозность только возбуждает.

В счастливом упоении друг другом, дополнительно усиленном парами алкоголя, прошел месяц, второй, третий… А через четыре, в ноябре 1987 года, они съездили в Лас-Вегас, чтобы по-быстрому обвенчаться. Вот это был шок! И для друзей, и для семьи Брюса, родители которого, в отличие от родителей Деми, вели вполне обычный образ жизни. Его старики, отец-сварщик и мать – банковский клерк, развелись, когда Брюсу было 16 лет, однако ничто в их заурядном быте не напоминало тот скандальный спектакль, к которому привыкла Деми.

Брюс невольно ухмыльнулся, вспоминая, как молодая жена в их первую (официально) брачную ночь открыла ящик в гостиничной тумбочке, где лежали презервативы, но потом бросила упаковку обратно: «Нет, дорогой, теперь я твоя законная жена, и предохраняться мы не будем. Говорят, ты жуткий бабник, так что лучше привяжу-ка я тебя покрепче, чтобы не сбежал!»

«Малышка, я ни на кого, кроме тебя, и смотреть-то не могу, – честно ответил Брюс. – Но, если хочешь ребенка, давай сделаем», – и расстегнул на ее крепкой спине крючки французского бюстгальтера с шелковыми кружевами, купленного специально к свадьбе.

Ровно через девять месяцев на свет появилась Румер. И жизнь изменилась навсегда. Брюс, лихой парень, которому все нипочем, любитель красивых девчонок, упрямый, жизнелюбивый, наглый при случае, впервые почувствовал себя в ответе за крошечное краснолицее существо, только и умеющее, что с причмокиванием сосать из бутылочки, плакать и пачкать подгузники. Острая нежность к дочке пронизывала Брюса, когда он стоял возле колыбельки. И еще охватывало незнакомое, пугающее чувство – осознание собственной смертности. Ведь биологическая миссия выполнена, генетический след на земле оставлен… И все это случилось, когда ему исполнилось 33. Все-таки не зря этот возраст считают особенным.