Рэйф Файнс: враг Гарри Поттера и шеф Джеймса Бонда

Рэйф не помнил того разговора, но мамина вера в него вначале катапультой забросила его в 1982 году в Королевскую академию драматического искусства, а затем в Молодой театр в Фулхеме, где он получил роль Ромео. О чем еще можно было мечтать?

Всю энергию он направлял в игру, включаясь в работу с детским энтузиазмом, который не утратил до сих пор. Он находил спасение в ролях, чувствуя себя более живым, играя кого-то другого. Со временем Рэйф научился не бояться ошибок, больше рисковал и уверенно шел вперед. У него была крайне важная причина стать успешным артистом.

Одной из особенностей его мамы было то, что она ничего не утаивала от детей. Говорила даже то, чего им не следовало бы знать. Поэтому все шестеро часто видели ее плачущей и слышали от нее: «Я хочу писать книги, а домашнее хозяйство мне надоело. Да и денег у нас нет. Марк, и зачем у нас родилось такое количество детей?!»

Рэйф и его братья с сестрами с годами поняли одно: им всем нужно поскорее становиться на ноги и перестать быть обузой родителям… Столь огромная мотивация помогла Файнсу стать суперзвездой Королевского национального театра и Королевского театра Шекспира в Лондоне уже в двадцать шесть лет.

Когда четыре года спустя Спилберг искал актеров в «Список Шиндлера», ему посоветовали посмотреть на парня, блиставшего на британской театральной сцене. Стивен специально вылетел в Лондон. Там же, встретившись с Файнсом позже на пробах, голливудский режиссер увидел в артисте «дьявольскую сексуальность и шарм, которым он умеет управлять, становясь за секунду совершенно безэмоциональным».

Это было то что нужно для роли коменданта-садиста Амона Гота. Готовясь к съемкам, Рэйф отправился в Имперский военный музей, чтобы прочесть материалы об истории нацизма, а также постоянно пил пиво, чтобы добиться мягкотелости, которая была в Амоне. Чтобы убедиться, что он не ошибся в выборе, режиссер провел финальный этап кастинга, представив Рэйфа на съемочной площадке в Кракове бывшей узнице Освенцима Миле Пфефферберг, которая подвергалась пыткам со стороны Гота.

Той понадобилось лишь один раз взглянуть на лицо актера, чтобы ее стало бесконтрольно трясти от ужаса. На съемках картины проявилась и особая манера игры Файнса, ставшая впоследствии его визитной карточкой: он играл настолько завуалированно, что многое в кадре происходило неожиданно, пугая и восхищая одновременно.

Его мама все-таки один раз успела увидеть фильм до своей смерти от рака в пятьдесят пять лет. Выйдя из кинотеатра, она сказала Рэйфу: «Я знала, что у тебя получится. И у тебя все получилось». Кинокритики с трудом подбирали хвалебные эпитеты, говоря об игре Файнса.

Все как один отмечали его «мертвые глаза» и «гипнотизирующую актерскую игру, ужасающую своей правдоподобностью», а оскаровские академики сочли ее достойной номинации на «Лучшую мужскую роль второго плана». Рэйф внезапно стал мировой сенсацией.

Но в этой шумихе и на волне успеха он не смог пережить горя от потери Джини так, как это следовало бы сделать. И жалеет об этом до сих пор. Все, что он мог сделать тогда, чтобы почтить ее память, это опубликовать ее последний роман «Кровные узы».

Успех у Спилберга открыл перед Файнсом все двери. Он мог выбирать любые роли, помня о совете Стивена: «Выбирай тщательно и не забывай о театре, и станешь новым Лоуренсом Оливье». Сравнение с кумиром его детства было настолько лестным, что можно было и зазнаться, но Рэйфа, актера в первую очередь театрального, интересовали серьезные роли, а не популярность.

Многие же режиссеры видели в его внешности потенциал героя-любовника. К счастью для него, ему предлагали не пустые романтические безделушки, а драмы. В «Английском пациенте» 1996 года он сыграл летчика, графа Ласло Алмаши, в компании с Кристин Скотт Томас и Жюльетт Бинош. Любопытный штрих: Рэйф настаивал, чтобы гримеры наносили «обгоревшую кожу» ему на все тело, хотя снимали только лицо.

В «Конце романа» в 1999 году с Джулианной Мур, фильме об одержимости и любви, именно Файнс помогал разряжать обстановку на съемках экранизации книги Грэма Грина. Делал Рэйф это так: в любовных сценах, когда озадаченный режиссер смотрел в растерянности на парочку, Файнс весело заявлял: «Не знаешь, что делать? Я тебе подскажу. Для начала сниму-ка я брюки!»

Когда все хохотали и были готовы работать, актер серьезно добавлял: «Вы не подумайте чего, я делаю это исключительно ради любви к искусству!» После этих съемок Мур не раз заявляла, что Файнс – ее любимый партнер в кино. Видимо, потому что любил искусство так самоотверженно. Ради любви к искусству в том же году он снялся у своей сестры Марты в «Онегине»…

И хотя любовь на экране он играл гениально, ему хотелось ролей, которые бы выворачивали его наизнанку. И, чтобы они наконец пришли к нему, ему понадобилось отказываться от ролей любовников замужних женщин или безумно влюбленных.