Путешествия в стиле Гапчинской

Художница Евгения Гапчинская просит не искать на ее картинах привязок к реальным местам. Да и сама особо не привязывается к чужим городам и странам. То ли дело улицы, базары и блошиные рынки!

КИРИЛЛОВКА: ДЕТСТВО

Когда я была маленькой, мы всей семьей каждое лето ездили на Азовское море. Если не ошибаюсь, это была Кирилловка. Мы всегда отдыхали в одном и том же месте. Отправлялись с палаткой, с газовым баллоном, с горелкой. Охотились там за камбалой, готовили ее и ели. Бычков ловили и сушили на веревочках. Воспоминания остались самые теплые, хотя ясно, что удобств никаких не было. Понятие о неудобствах, мне кажется, возникает лет после шестнадцати. Тогда уже каждый выбирает себе какую­то меру: вот это – комфорт, а вот это – уже нет. А у детей ведь все не так, дети по каким­то другим критериям живут. Не припоминаю, чтобы мне было не­удобно спать или в туалет ходить. Было время, когда моя маленькая племянница – сейчас она взрослая девушка, у нее уже есть ребенок – часто спала в большой картонной коробке с тканями под закроечным столом в швейном цехе, где работала моя сестра. И что? Племяннице все нравилось, для нее это было удобно и здорово. Наверное, кто­то сочтет такое положение дел ужасным, но на самом деле все было нормально. У ребенка было прекрасное детство. Поэтому и мне все нравилось, мне было очень комфортно спать в багажнике машины. У нас были «жигули», и это было мое место. Я до сих пор люблю Азовское море. У меня есть много эскизов с натуры на Азове, но я их нигде не выставляла. Нет, на моих картинах не Азовское, а какое­то уже «взрослое», абстрактное море. Азовское не такое голубое, не такое картинное. Герои моих полотен нигде не живут – не ищите привязок к реальным местам.

ГОА: ЙОГА

Я и сейчас неприхотлива в плане быта. Мне, например, очень нравилось отдыхать на Гоа, но когда я рассказывала знакомым, в каких условиях это происходило, то многие ужасались: «Да ты что, серьезно? Как ты там могла жить?» А для меня все шикарно. Разве это проб­лема, если ящерицы по стенам ползают, и живешь не в отеле, а в соломенном домике в лагере? Там еще большие проблемы с водой. Футболку нечем постирать, и вот она неделю валяется, грязная. А потом ты помыл голову и нечем вытереться, а тут она, сухая и относительно чистая, по сравнению со всем остальным, – так это счастье! Ею и вытираешься. А потом возвращаешься в Украину и понимаешь, как мы хорошо живем. Им и не снилось! У нас есть электроэнергия, есть вода… Тем не менее неудобства нас не останавливали никогда: много лет подряд мы с мужем ездили на семинары по йоге. Я бы не сказала, что увлекаюсь ею. Йогой нельзя «увлекаться» – это ерунда какая­то получается. Йогой можно только заниматься. Всерьез и надолго. Я уже лет пятнадцать занимаюсь, муж тоже, но он, скорее, меня поддерживает. Каждый год мы минимум две недели проводили в Индии, но, когда началась революция, не поехали. Муж на Майдане был, потом в АТО ушел. А в лагере хозяева – москвичи. Уже как­то это все неактуально. Не до Индии.

НЮРНБЕРГ: ДРУГАЯ ПЛАНЕТА

В 1996‑м я выиграла в институте худо­жественный конкурс и поехала в Германию на стажировку. Пять немецких студентов приехали к нам, а пять украинских отправились на год в Академию художеств в Нюрн­берг. Я не могу описать свое первое впечатление, потому что было очень­­очень много впечатлений. Мой мир просто перевернулся. Вкус, мировоззрение, взгляды на многие вещи – все изменилось. Я попала в Нюрнберг во время рождественской ярмарки. Все магазины были в праздничном декоре. У нас ничего подобного и близко не было: тюль на окнах и коричневые лакированные шкафы, в то время как у них – холщовые шторы на бантах и лентах, какие­­то соломенные поросята, множество фонариков. Стены практически просто белые: ни о каких обоях они и не слыхивали. Когда я, кстати, вернулась через год, то первым делом мы с мужем ободрали в квартире обои, выкрасили стены в белый цвет и отциклевали полы. То есть там был абсолютно другой дизайн, другие взгляды на искусство у студентов. И вообще – более свободное общество, более веселые люди. У них были, как мы сейчас это называем, «европейские взгляды». И это все в 1996­м, когда у нас одна морская капуста лежала на прилавках… Не другая страна, а другая планета. Неужели так бывает? Ты просто не веришь ни глазам, ни ушам… Красивые, ухоженные подъезды, старые лифты… Как не­обычно были одеты люди! Помню, что меня привели в восторг сыры. Я узнала, что разновидности сыра существуют в принципе. Очень люблю хороший сыр: маленький кусочек – это уже для меня обед или ужин. Еще, помню, меня в Германии поразило разнообразие хлеба. Мне кажется, ФРГ в этом смысле превосходит и Италию, и Францию. У нас тогда был белый кирпичик, белый батон, черный круг­лый и бородинский. А там их десятков пять, глаза разбегаются: все разного цвета, разной структуры, с разными добавками. Все эти запахи с ума просто сводили. Но как бы хорошо там ни было, мне очень хотелось домой. Первые два­три месяца я восторгалась, любовалась, а все остальное время ложилась и просыпалась с мыслью, что мне дико хочется домой – к доченьке и мужу.

ЕВРОПА: НЕ МОЕ

Недавно подсчитала, во скольких городах побывала, – вышел список из пятидесяти названий. Во многих – не один раз. Я возвращалась в Нюрн­берг, бывала в Берлине, во Франкфурте, Мюнхене… Но Германия – не моя страна. Никогда не хотелось там остаться. Не мои взгляды, не мои люди. Я не понимаю их шуток. Моя страна – Украина. Вот ее я люблю. Точно так же, как люблю ездить в Париж, но жить там не смогу. Это не мой уклад: постоянно пить вино, постоянно смеяться… Не мои мужчины. Хотя и стильные, лихие красавцы… Но при чем здесь я? Не мой менталитет, не мои замашки. Вот эта выпендрежность – она для девушек, которые любят красивых парней, красивую жизнь. Я, наверное, больше люблю неказистых добрых мужчин. Не крутых, а спокойных и человечных. Очень здорово приезжать ненадолго: насладиться запахами, людьми, настроением, музеями, парками, кафе. Мне, как правило, достаточно четырех дней. Потом меня начинает колбасить – хочу улететь на день раньше, хочу домой, хочу в свой дом, к своим картинам, к своей кошке… Да и выросла я: мне 41 год. Привыкла к определенному жизненному укладу. Я только дома себя чувствую как дома. Больше, наверное, нигде. Было время, года четыре назад, когда в Париж летала чуть ли не каждый месяц. Очень хотелось. Два дня – и обратно, два дня – и обратно. Потом было увлечение Лиссабоном, Барселоной, Вероной, Римом, Флоренцией… Все хорошо, но все равно Рим не мой: он для меня очень тяжелый, очень мрачный.
ПАРИЖ: ВДОХНОВЕНИЕ

Особенное вдохновение ко мне приходит в Париже. Я обожаю гулять пешком. Предпочитаю ходить именно пешком даже на огромные расстояния – могу выйти в семь утра и идти полдня. С картой я хорошо дружу. Сама себе строю маршрут – не люблю связываться с транспортом, потому что, пока дойдешь своими ногами, уже попутешествуешь: можно куда­то зайти, что­то интересное увидеть. В Париже есть любимый ресторан – Bread and Roses. Есть улицы, где я люблю жить. Самая любимая – Монторгей. Самая­­самая! Если бы я когда­нибудь покупала в Париже жилье, то искала бы только в том месте. Это старая пешеходная базарная улица. Там жарится картошка, стоят огромное сковороды с чечевицей, бочонки с квашеной капустой… Все так живо: до полуночи шум­гам, а с пяти утра уже начинают машинами привозить мясо, овощи, рыбу. С шести утра доносятся запахи выпечки, к десяти начинает сильно пахнуть чеснок, жареное мясо, креветки… Я схожу с ума от этой улочки! Такие рынки – мои любимые места в любом городе. Где бы я ни была, сразу стараюсь найти такой «живой» рынок. Потому что там люди, потому что – аппетитные запахи. Сразу виден колорит и местные особенности.

ВЕНА: ЛЮБИМАЯ БАРАХОЛКА

Меня разочаровал блошиный рынок в Амстердаме. Мечтала о нем, собирала информацию, долго его искала. А по приезду оказалось, что там стоят какие­то негры и продают секонд­хенд. А вот лучший блошиный рынок – в Вене. Он тоже сводит меня с ума. Он огромнейший! Можно ходить с утра до вечера по рядам. Дома много старых игрушек, привезенных оттуда. Самые редкие экземпляры точно из Вены. Некоторые – с парижской «блошки». Но французский все же скорее мебельный. Там много винтажных украшений, а я люблю старые игрушки, мелкие предметы интерьера. За ними – в Вену. Старых игрушек у меня уже большая коллекция. И дома они, и в мастерской – уже в отдельных шкафах стоят. Не могу выделить какую­то одну любимую, ведь у каждой своя история. Есть очень старенькие завод­ные поросята, играющие на скрипочках. Внутри – железные, а сверху обтянуты шерстью, которая уже побита молью. Есть крошечный бархатный Микки­Маус. Он номерной, на ушке цифры выбиты. Неизвестно, какая игрушке круче. Нравятся все! Это, наверное, самое дорогое, что у меня есть. Хотя и стараюсь не привязываться, чтобы не дрожать над ними. Как я их выбираю? Да просто покупаю, что нравится. Могу последние деньги потратить. Вот с Микки­Маусом так и было. Я ездила в Париж на свой день рождения и гуляла по блошиному рынку. Самолет был на следующий день, и у меня осталось мало денег. Я едва ли не на коленях вымаливала этого Микки­Мауса: он был безумно дорогой. Вытащила все, что у меня было, изо всех кошельков и карманов. Думала, буду там плакать. Когда сказала, что у меня день рождения, продавец сжалился, и вместо 600 евро я заплатила 280. Но как я там скулила! Просто понимала, что если сейчас не куплю, то придется возвращаться за ним из Киева через пару дней. Поэтому выпрашивала всеми силами и была безумно благодарна, когда наконец получила этого мышонка. Мы с продавцом, кстати, сдружились, обменялись мейлами. Еще потом часто приходила в эту маленькую лавку. Это был небольшой семейный бизнес. Но потом они закрылись, так как не осилили арендную плату.

ТБИЛИСИ: ЛУЧШИЙ ОТЕЛЬ

Самый любимый из посещенных мной отелей – Rooms hotel Tbilisi. Мне было в нем так хорошо, как нигде. Мы отдыхали в нем с дочкой. Там очень комфортно в смысле обслуживания и очень красиво. Если бы я меняла интерьер, то вот такой бы и сделала. Все так, как я люблю.

ТУРЦИЯ: НЕ ХОЧУ

В Америке я никогда не была – и не хочу. В Турции ни разу не была и тоже не хочу. В Египте не бывала и не хочу. Почему – не знаю, просто не хочу. А вот куда хочу, но еще не успела доехать, – так это на Кубу.

МАЛЕ: БОЛЬШЕ НИКОГДА

На Мальдивских островах было круто, а вот в Мале – столицу Мальдивской республики – мы попали во время какого­то правительственного переворота. Еще раз пережить такое мне бы не хотелось: горы мусора, дохлые крысы под ногами, жуткая антисанитария… Радует, что это, пожалуй, единственное место, куда бы я никогда больше не хотела возвращаться.

КИЕВ: ГОРОД СИЛЫ

В Украине я люблю бывать в Одессе и Львове. Это всегда классно и весело. Хочется гулять, бродить, настроение сразу же поднимается. Киев – уже давно родной город. Мое место силы – мой дом. Вот что такое место силы? Это там, где ты приходишь в себя. Там, где хочешь остаться, когда обессилен, чтобы потом выйти оттуда наполненным, настоящим. Мое место силы – моя кровать, моя чашка зеленого чая по утрам, мой газон… Там я могу спрятаться и помолчать.

Марина Малён