Крепость одиночества Люка Перри

Сегодня актеру Люку Перри могло бы исполниться 55 лет. Для целого поколения Люк навсегда останется дерзким красавчиком-нонконформистом Диланом Маккеем из Беверли-Хиллз — воплощением мужского идеала своего времени, загадочным парнем с грустными глазами и крутой прической.

В день рождения любимого актера “Караван историй” рассказывает о его необычной судьбе – короткой, но очень яркой.

---

Небо озарилось разноцветными всполохами. Трава под этим сиянием засветилась необычным изумрудным оттенком. Лошади встрепенулись, подняли морды к небу и понеслись вскачь по кругу – быстрее, быстрее, еще быстрее… Люк залюбовался их грациозными движениями, как их копыта раздвигают шелковистую длинную траву, как она ложится серебристой дорожкой вслед их гибким телам, как отблески с неба окрашивают эти следы… Картина была нереальной, ошеломительной.

Раздался удар грома, молния перечеркнула линию горизонта, лошади взмыли над ограждением ранчо и понеслись к линии, где небо сливается с землей. Люк сорвался с места – остановить лошадей! И вдруг… Над их спинами расправились крылья, и они взлетели в небо. Люк бежал крича и задыхаясь, пережитый только что восторг достиг предела и стал превращаться в панику, затем – в боль: как же так, потерять лошадей? И тут он почувствовал, как за его спиной тоже разворачиваются крылья и неумолимо несут его ввысь…

­Люк! Что с тобой, проснись, ну же, Люк! Ты так кричишь!» – встревоженная, Венди теребила его за плечо. Люк с трудом вынырнул из затягивающего сна, тряхнул головой. Под лопатками ныло.

– Люк! – Венди протянула ему стакан воды. – Все в порядке?

– Да, милая. Сон приснился, как будто у меня выросли крылья и я улетел на небо. Неудобно лежал, спина затекла.

Люк повел плечами. Венди энергично и со знанием дела начала массировать ему спину. Черт возьми, как же здорово, когда твоя невеста – дипломированный доктор.

– Ну как, улетаешь в небеса?

– Ты чудо, милая! Пойдем пить кофе, – он спрыгнул с кровати, на ходу делая разминку.

Зазвонил телефон. Сын. Как же замечательно, что день начинается с общения с любимыми детьми. Джек сообщал, что на днях у него соревнования.

– Жду тебя и Венди. Мама и бабушка тоже будут. Софи обещала успеть прилететь из своей Африки.

– До встречи, сынок!

Свежевыпеченные вафли вкусно пахли, а аппетита совсем не было. Но, чтобы не обижать Венди, Люк съел вафлю, выпил кофе – она специально встала раньше и задержалась, чтобы приготовить ему завтрак. Поднял глаза на Венди. Она стояла в дверях, готовая выезжать в свой офис. С умелым неброским макияжем, подчеркивающем бархатность ее глаз, она была очень красива.

Отчаянно красивая. И немного отчужденная. Впрочем, ведь она торопится, у нее прием клиентов. И так каждый день. Люк поднялся, обнял Венди. Нет, не обнял – стиснул.

– С тобой точно все в порядке, Люк?

– Да, милая, все хорошо. Я, наверное, сегодня поеду в Ванлир.

…Ехать почти двадцать девять часов. Но он любил это время, когда убегающая под колеса автомобиля дорога с каждой милей приближала его к самому любимому месту на свете. Люк нажал на клавишу. Салон старенького форда наполнился хриплым баритоном Криса Ри: Looking For The Summer всегда сопровождает его в дороге.

А вот Венди, садясь в машину, каждый раз включает что-­то бодрящее: «Люк! От твоей  нудной музыки можно сойти с ума или, того хуже, заснуть за рулем!» И он, улыбаясь, вставляет в магнитолу диск с композициями Бейонсе.

Сказать по правде, ему очень нравится делать для Венди приятное – приготовить что­-то вкусное, сопроводить на театральную премьеру, во время романтического ужина незаметно для нее вытащить коробочку с браслетом и защелкнуть его на ее запястье, сказать: «Милая, я прошу тебя стать моей женой». Как это здорово – видеть, какой радостью и счастьем вспыхивают глаза любимой женщины.

Да, он наконец сделал Венди официальное предложение руки и сердца. Почему спустя почти одиннадцать лет? В тот вечер, когда он попросил ее выйти за него замуж, они сидели на полу перед пылающим камином на ванлирском ранчо и блаженно молчали, глядя на огонь. Любуясь ее нежным профилем, Люк спросил: «Ты счастлива?» Венди подняла разрумянившееся от тепла лицо: «Я счастлива с первого дня нашего знакомства. Люк, почему ты спрашиваешь?»

Он крепко обнял ее: «Мне кажется, то, что я тебе предлагаю, не совсем то, что тебе нужно…» – «Но и я не разделяю твою страсть к твоему ранчо, твои лошадям, вьетнамским свиньям и собакам! Но тем не менее я тут, а ты – иногда «там», – засмеялась Венди.

Она права: Люк Перри «там» только иногда. Когда нужна работа, когда того требует голливудский райдер, он садится в свой старенький форд и едет в Лос-­Анджелес. Проезжая по дорогам своей деревеньки, он то и дело машет рукой знакомым и соседям.

Забавно: когда он приехал сюда впервые, в 1995­-м, здесь, в этом забытом богом месте, никто не узнал в нем Дилана Маккея, героя популярнейшего сериала «Беверли-­Хиллз, 90210», восходящую звезду Голливуда. Какой же это кайф, когда заходишь в бар, заказываешь кружку пива, садишься мирно в углу – и никто не бросается к тебе с просьбой дать автограф или сделать фото на память.

Как он попал тогда в Ванлир? Просто в один из редких свободных от съемок дней они с Минни решили устроить себе романтический уикенд. Сели в машину и поехали в прямом смысле куда глаза глядят. Они были тогда одним целым. Практически молодожены, женаты всего два года, детей – Джека и Софи – не существовало еще даже в проекте, и оторваться друг от друга было трудно. Тогда они и зарулили в Ванлир, деревеньку в штате Теннесси, где жизнь, казалось, остановилась лет этак сто назад.

Пока Минни отсыпалась в местном мотеле, Люк завороженно бродил по узким улочкам и зеленым холмам, заросшим дремучим лесом. В груди бурлило совершенно незнакомое чувство. Хотелось без стука, отворив скрипучую дверь, войти в первый попавшийся старый деревянный дом, разжечь огонь в старинном камине и долго сидеть на выложенном каменными плитами полу не двигаясь, только изредка вороша горящие угли тяжелыми щипцами.

Минни на вопрос: «А не купить бы нам дом в этом месте?» – фыркнула. Он произнес: «Ок, детка». Но, вернувшись в Лос-­Анджелес, сразу же занялся поиском агентства недвижимости.

Далекий 1995‑й. Симпатичная риелтор предлагает то кофе, то содовую, подкладывает каталоги недвижимости и ненароком томно заглядывает в глаза. Как же! Перед ней сам Дилан Маккей! Ой, то есть Люк Перри, вожделенный кумир сотен тысяч молодых женщин! Нужно непременно подобрать ему самый крутой пентхаус в Лос­­-Анджелесе, поездить с ним на просмотры… Но в глазах мистера Перри только вежливая учтивость, и он совершенно равнодушно листает страницы.

– Это, несомненно, прекрасное жилье. Но мне хотелось бы чего­-то другого. Что-­то близкое к земле, к природе. Мне нравится идея жить на ранчо.

Фи. Неужели Дилан Маккей, то бишь Люк Перри, этот обаяшка-­метросексуал, будет жить как простой ковбой – сапоги, шляпа, лассо, запах лошадиного пота? Риелтор пристально вгляделась в визави. Черт возьми! А ведь он действительно далек от голливудского лоска. Нет в его глазах уверенности красавчика Дилана. Черты лица мягкие, излучают доброту, лоб перечеркнула напряженная морщина, а глаза… До чего же они грустные и какие­-то тревожные. Вот так метаморфоза!

Выбор популярного актера удивил всех в агентстве. Маленькая деревушка Ванлир на юго-западе штата Теннесси с населением триста душ – что привлекло там звезду Голливуда, молодого, красивого, успешного мужчину тридцати лет от роду? Впрочем, все были рады, что нашелся покупатель  ранчо-­развалюхи, продать такую недвижимость очень сложно из-­за ее специфичности.

Вот он и без пяти минут фермер. Триста с лишним акров земли, собственный лес, озерцо, старый дом из потемневшего дерева, со скрипучими полами, кованой решеткой камина и покосившейся вывеской, гордо гласящей, что ранчо называется «Крепость одиночества». Как сказали в агентстве, прежний хозяин жил здесь один, не считая собак и лошадей.

Минни долго смеялась над причудой мужа. Но, впрочем, если ему нравится спать под скрип половиц, пение петухов и шум сосен за окном, почему нет, тем более что гонорар за следующий эпизод покроет эту оригинальную инвестицию с лихвой. А когда у них будут дети, дать им пару раз в месяц подышать не испарениями большого города, а чистотой нетронутой цивилизацией американской природы – это же замечательно! И самой побродить по шелковистой траве босиком – разве это не кайф?

…Зазвонил телефон, старенькая модель кнопочного аппарата. Софи и Джек каждый раз говорили: «Папа, ну кто сейчас носит такие допотопные трубки?» Он отмахивался, шутил: «Вы еще предложите мне купить роллс­-ройс!» Прищурившись, нажал на кнопку ответа.

– Привет, Люк! Я тебе сейчас такую новость сообщу! – звонила Шеннон Доэрти, его старинная подруга со времен «Беверли-­Хиллз», ее голос был возбужденным до предела. – «Фокс» запускает наш сериал «Тридцать лет спустя»! Мы с Дженни, Йаном, Джейсоном, Тори, Брайаном и Габи уже согласились. А тебе звонили? Люк! Алло!

– Да, Шен, чертовски приятная новость! Нет, мне еще не звонили, я был в Ванлире, там почти нет связи, ты же знаешь. Шен? Шен, алло?

Да уж, XXI век на дворе, а здесь, в Теннесси, время как будто запаздывает. Впрочем, чем это плохо? Всего пара тысяч миль, и из своего любимого мира, из своей «Крепости одиночества» попадаешь в блистательный Голливуд, где всегда есть возможность заработать, ведь, как бы мало ни было нужно ему самому, есть Софи и Джек, которым необходимо обеспечить крепкий тыл, есть Венди, которую хочется баловать. Под лопатками шевельнулась боль, не особо сильная, но ощутимое. «Крылья растут», – усмехнулся он про себя.

…Звонок Шеннон приятно взволновал Люка. Давняя дружба с этой шебутной девчонкой, язык не поворачивается назвать иначе, – одна из самых больших удач в жизни. Шеннон пришла в «Беверли-­Хиллз» одной из последних, создатели никак не могли определиться с кандидатурой актрисы на роль Бренды Уолш. А ему поначалу предложили роль Стива.

Прочитав сценарий, Люк, тогда еще абсолютно зеленый актер, набрался храбрости, позвонил Аарону Спеллингу и сказал: «Я не Стив Сандерс, сэр. Я – Дилан Маккей». Потом со Спеллингом у них сложилась очень крепкая дружба. До такой степени, что мэтр пошел наперекор студии, утвердив Люка на роль Дилана, а когда Спеллинг ушел из сериала и Люка вновь пригласили сыграть его героя, тот отказался: “Беверли-­Хиллз” возможно представить только с мистером Спеллингом».

Что это было за время! Съемки и реальность перемешались, он иногда просыпался утром и в первые секунды всерьез думал: «Нужно позвонить Бренде». Между сценами Шеннон и Дженни Гарт, игравшая Келли, то и дело строили ему глазки.

В соседней студии снимали порно-фильмы, и иногда оттуда доносились настолько реалистичные отзвуки жизни, что Люк краснел и закашливался, а Дженни томным голоском произносила реплику своей Келли, словно репетируя: «Я люблю тебя до таких глубин, широт и высот, до которых способна достать моя душа». Люк не выдерживал и сбегал, сопровождаемый хохотом девчонок. Кто бы мог подумать, что этот кареглазый красавчик такой застенчивый!

А эта внезапно свалившаяся на голову популярность! Нет, конечно, начиная карьеру актера, он, как и все, мечтал о славе, поклонницах, известности. Но в реальности нести бремя кумира девушек всего мира оказалось не так легко. Невозможно было ступить и шага, чтобы какая-­нибудь старлеточка не бросалась ему под ноги, отчаянно визжа: «Дилан! Дилан Маккей, я люблю тебя!»

Уже через пару лет слава стала тяготить его, а поклонницы – пугать своей агрессивной настойчивостью. Все, чего ему тогда хотелось, – это забиться с Минни в тихий уголок и жить самой простой жизнью, далекой от вспышек камер, утомительных многочасовых фотосессий, мешков писем, начинавшихся словами «Дилан, я люблю тебя».

И хотя в добеверлихиллзовскую пору, проводя по восемь часов в день с лопатой в руках и ворочая ею горячий асфальт, он мечтал о другой жизни, сейчас все стало с точностью до наоборот. Хотелось найти гармонию: перевоплощаться на площадке в другого человека – это круто, но за кулисами хотелось быть только собой.

Покупка «Крепости одиночества» поставила точку в метаниях. В 1995‑м Люк Перри покинул сериал «Беверли­-Хиллз, 90210». Теперь он не был связан постоянным контрактом, мучительными автограф-­сессиями и необходимостью всегда быть ухоженным, рафинированным красавчиком Диланом. Укладка волосок к волоску и модные костюмы сменились клетчатой рубахой, джинсами, сапогами и шляпой.

Практически все время Люк проводил в Ванлире с Джеком и Софи, обучая их верховой езде, ночуя с ними в построенной специально для них хижине из бамбука, обнимая по утрам эти любимые кудрявые головы.

Но в 98‑м «Беверли-­Хиллз» все же победил. Хорошо встречать рассвет с детьми в хижине, но они растут, им нужно качественное образование, одежда, игрушки и многое другое. К радости все столь же многочисленной армии поклонников, Люк Перри вернулся в сериал: «До самой своей смерти меня будут помнить как Дилана Маккея. Это я его создал».

Он не раз задавал себе вопрос: как так вышло, что ни он сам, ни Шен с Дженни, Брайаном, Йаном, Тори, Габи и Джейсоном не добились какого-­либо серьезного успеха в кино после такого многообещающего старта? Почему большое кино так яростно закрывало свои границы от телевизионных актеров? Не то чтобы он так жаждал выйти за рамки сериала. Но для Минни, Джека и Софи это принесло бы куда большие бенефиты, чем сейчас.

Может, для Минни даже больше. В начале их отношений она подавала надежды как модель, но после замужества со звездой «Беверли-­Хиллз, 90210» сложила свои амбиции в пользу мужа и детей. Он никогда не озвучивал и не комментировал их с Минни развод спустя десять лет семейной жизни, собственно, они даже между собой не стали выяснять отношения, просто остались хорошими друзьями – их дети того заслуживали.

…Крис Ри завел первые аккорды Nothing To Fear: «Я вижу, как ты танцуешь… Твоя песня чиста… Ты хочешь показать мне, хочешь сказать: здесь нечего бояться! Нечего бояться…» Иногда он ощущает себя глубоким старцем – не дряхлым, нет, а умудренным или, точнее, отяжеленным жизненным опытом. Как будто проживает две жизни: одну – на глазах у всех, включая детей и любимую женщину, вторую – глубоко внутри себя, и эта глубина раскрывается только тогда, когда он вдали от шумного мегаполиса, на своем ранчо. И если пятнадцать – двадцать лет назад это разрывало его на части, то сейчас, в пятьдесят два, наконец-­то наступила гармония.

У него есть все причины быть искренне счастливым: любимая женщина, с которой они скоро поженятся, любимые дети, которыми можно гордиться, любимое ранчо, которое неспешно процветает, любимая работа, которая, кажется, наконец, спустя тридцать лет дает шанс раскрыться как актеру по-­настоящему.

Сериал «Ривердэйл» после «Беверли­-Хиллз» стал самой серьезной его работой. Люк с удивлением обнаружил, что скучал по съемочной суете и особому порядку сериального производства. Может быть, в его профессиональном багаже будет герой не менее знаковый, чем Дилан Маккей. Кстати, основная линия характера Дилана строилась на его тоске по любви отца. В «Ривердэйле» он словно взял реванш: его герой Фред Эндрюс – настоящая опора и друг для сына-­подростка.

…Звонок от агента Квентина Тарантино застал его врасплох. Сначала Люк подумал, что ослышался: великий Тарантино приглашает его в свой фильм? И пусть роль не главная, но поработать у режиссера даже на втором плане и даже в массовке – огромнейшая удача.

Забавно, что Тарантино предложил ему роль персонажа, во многом будто списанного с него самого. Уэйн Мондер в конце 60‑х был звездой телевизионных вестернов. Ковбой, снимавшийся в популярных сериалах, стал знаменитым к тридцати годам, его сына зовут Диланом, а в целом «Однажды в Голливуде», девятый фильм Тарантино, – о сериальных актерах, которые пытаются добиться успеха в кинобизнесе. Что это, если не знак свыше?

Джек и Софи визжали на весь дом: «Папа, это так круто!» А Венди обняла его и, глядя в глаза, прошептала: «Я горжусь тобой, но, даже если бы ты укладывал асфальт для съемочной площадки у Тарантино, я любила бы тебя так же сильно».

Трудно представить пару, так кардинально различающуюся в жизненных алгоритмах и предпочтениях. Венди – стопроцентное дитя мегаполиса. Она обожает суету большого города, к которой Люк равнодушен. Он – чесать пузо свинкам, рыбалку на заре, свой старенький форд.

Венди не раз говорила, что имидж мужчины зависит от класса автомобиля, наручных часов и женщины, которая рядом. Люк неизменно отвечал: «Люди, живущие на Среднем Западе, водят не порше и феррари, а форды и шевроле. А женщина рядом со мной затмит и ролекс, натирающий запястье, и порше с феррари».

…Nothing To Fear сменила And You My Love. После развода с Минни он с головой ушел в обустройство ранчо, немного снимался, а Софи и Джек заполняли все свободное время. В 2008‑м компания CBS Productions перекупила у Fox права на «Беверли-­Хиллз» и запустила спин­офф «90210: новое поколение». Несмотря на небольшой профессиональный спрос, от съемок он отказался.

Фактически Люк Перри ушел с радаров Голливуда. Иногда в прессе вяло мелькали заголовки: «Звезда сериала «Беверли-­Хиллз, 90210» Люк Перри встречается с…». В конце только менялись имена: Рене Зеллвегер, Ясмин Блит, Дженни Гарт. Так слава сердцееда Дилана Маккея догоняла добропорядочного Люка Перри. Не то чтобы это мешало, но, когда в его жизни появилась Венди Мэдисон Бауэр, он предпочел не афишировать этот факт.

Познакомились они банально – на врачебном приеме. Доктор Бауэр не сразу опознала в пациенте знаменитого Дилана Маккея. Перед ней сидел непритязательно одетый худощавый мужчина с неухоженной бородой и уставшим лицом. От него веяло какой­-то заброшенностью, но было видно, что особого дискомфорта от этого мистер Перри не испытывает (доктор Бауэр с отличием защитила диплом клинического психолога в Антиохийском университете Лос­-Анджелеса).

Венди никогда не была поклонницей Дилана Маккея и «Беверли­-Хиллз» в юности смотрела одним глазом. Но, конечно, кто такой Люк Перри, знала. Точнее, не знала, и теперь ей предстояло узнавать.

…Несмотря на то что телефон играет одну и ту же мелодию на все вызовы, он всегда безошибочным чутьем угадывает, что звонит Венди.

– Привет, милая, я уже почти у цели. Завтра увидимся, люблю тебя, милая!

Вот и ворота его «Крепости одиночества». За почти четверть века здесь многое изменилось: построены новые здания – жилые и для скота, ангары для сельхозтехники, обустроен выгон, выездной манеж для лошадей, отдельный домик для Софи и Джека, бассейн. Неизменным остался лес. И вывеска на старом отреставрированном доме – Fortress of Solitude, «Крепость одиночества».

С дороги просигналил рендж­ровер: о, это мэр Ванлира Джейсон Уивер, его давний знакомый. Первые шаги Люка Перри как фермера состоялись в далеких 90‑х под руководством Уивера. Люку нравилось, что его статус звезды никого тут не волновал, главным было – насколько гармонично вольется ферма мистера Перри в экосистему Ванлира. Нравилось зайти вечером в местный паб, съесть бургер и пропустить стаканчик за разговорами о свадьбе Андреа, дочери мистера Гилпатрика, о новой лошади мистера Свитт­-Эллиотта, о школьных успехах внука миссис Дебби Уитед.

…Люк затопил камин. Конец февраля, зима практически отступила. Но на этой земле, в этом месте, ему хорошо в любое время года. Независимо от того, один он здесь, или с детьми, или с Венди. Поленья потрескивали, тепло медленно окутывало комнату. За окном расстилалась бесконечная стена леса, деревья будто жались стволами друг к другу, за лесом – поля, уже чуть тронутые нежным светло­-зеленым оттенком.

Лошади на выгоне обнюхивали прошлогоднюю траву. Сегодня он впервые после зимы вывел животных на воздух, он хорошо знает, как жизненно необходимо им видеть простор, чувствовать свободу. Небо причудливо окрасилось в розово­-сиреневые тона, ветер гонял облака, и они каждую минуту меняли свои очертания.

На фоне неба казалось, что у лошадей за спиной развеваются зефирные розовые крылья. Только ради этой картины стоило купить эту землю и еженедельно преодолевать несколько тысяч миль из Лос­-Анджелеса в Теннесси.

Завтра 27 февраля. Телеканал Fox объявит о перезапуске «Беверли-­Хиллз». Если ему позвонят, что им отвечать? Вот если бы придумали сюжетную линию: Дилан встречает любовь всей своей жизни и переезжает жить на ферму. Но это скучно, даже постаревшим на тридцать лет поклонницам необходим все тот же отчаянный антигерой Дилан Маккей. Как же ноет под лопатками и отдает в затылок…

…27 февраля в службу экстренных вызовов 911 поступил звонок из пригорода Лос­Анджелеса Шерман­ Оукс: «Это дом мистера Люка Перри! Пожалуйста, нажмите на газ, поторопитесь сюда!» Через 9 минут 46 секунд он был доставлен в клинику.

«Джек, Софи, Минни, Венди, мама, доктор… А это кто? Худой, с встопорщенной бородой, смертельно бледный и в трубках? А я? Почему я здесь?» – он взирал откуда­то сверху и не мог понять, почему они, его любимые люди, все в слезах.

Через окно в палату проник первый утренний луч, розово­-лучистый, светящийся, чиркнул по календарю, высветив дату 4 марта, пробежал по склоненным головам детей и любимых женщин и остановился на лице того, с бородой.

Так ведь это же он сам, Люк Перри! И в ту же секунду он почувствовал, как его тело рванулось навстречу лучу солнца – и тот Люк тоже легко взлетел с кровати и слился с ним. За спиной бесшумно расправились крылья и понесли его туда, за тысячи миль, где небо сливается с землей.

Фото – Getty images

---

Впервые опубликовано в журнале “Караван историй” (июль-август 2019)

Смотрите также:

Как менялась внешность красавчика Люка Перри с годами (ФОТО)

Как сейчас выглядят повзрослевшие сын и дочь Люка Перри

Сын покойного Люка Перри пришел на премьеру его последнего фильма

Как сложились судьбы актеров сериала «Беверли-Хиллз, 90210»