Моника Беллуччи: жизнь после развода

Последние пять лет они с девочками не расстаются дольше чем на две недели – когда отец забирает дочерей к себе. И если выпадает возможность взять Деву и Леони с собой на съемки, она всегда с радостью пакует девчоночьи чемоданчики. На этот раз дочки остались с бабушкой: у Винсента с молодой женой продолжается медовый месяц.

Моника плотнее запахнула воротник пальто, поправила шелковый палантин на голове, засунула озябшие руки в длинных черных перчатках в карманы. Какой-то странный сентябрь.

Она шла вдоль берега, зачерпывая носками элегантных замшевых сапожек песок. Позади тянулся волочащийся след. Оглянувшись, нахмурилась: «О нет, женщина. В пятьдесят пять жизнь только начинается, а ты как будто волочишь за собой тяжелый груз». Вытащив сапожок из мокрого песка, небрежно мотнула ногой, стряхивая налипшие песчинки, аккуратно переступила на твердь. Посмотрела на бурлящую темную воду и пошла дальше, оставляя четкие аккуратные отпечатки.

– Всегда было любопытно понаблюдать, как женщина может измениться в один момент…

Вздрогнув, Моника запуталась в собственных ногах и чуть не упала. Сильная рука поддержала ее. От неожиданности она вскрикнула: обладатель сильной руки был дьявольски хорош собой – высок, худощав, живописно длинноволос, без перчаток и, представить себе невозможно, босиком! О боги! Где этот любитель ходить по воде был раньше, когда Мэл объявлял кастинг на роль Иисуса из Назарета?

– Вы кто? – из безупречных губ сердечком вырвался изящный клубок пара.

– Я художник. И я готов обменять все золото мира на ваш портрет, вот с этой дымкой на губах! Как вам такая идея?

Восемнадцать лет разницы – и совсем не в ее пользу – не стали помехой. Николя в свои тридцать шесть имел состоявшийся бизнес в виде собственной арт-галереи, обожаемую дочь от первого брака и завершенный гештальт в виде развода. Глядя, как этот ослепительный хипстер небрежно надевает пальто CHANEL, вывалянное в песке, и лоферы на босу ногу, ей вдруг опять захотелось станцевать. Так, чтобы на этот раз танго вошло в мировую сокровищницу кинематографа наравне с твистом Траволты и Умы Турман в «Криминальном чтиве» и «Грязными танцами» Патрика Суэйзи.