А.: Это та самая проблема отцов и детей, когда родители хотят, чтобы дети шли по их стопам. Он хотел сыну лучшего – чтобы получил уважаемую профессию, занял высокий пост. А тут – музыка.

Т.: Это издержки советского мировоззрения. Тогда музыку воспринимали как хобби, но не профессию, с которой можно заработать на жизнь. «Ну работай прокурором, выступай себе в клубах!» – кричал отец. Я в ответ: «Как ты себе это представляешь – поющий прокурор? Это же за гранью!» Я уехал в Киев, и больше года мы не виделись и не общались.

Кто пошел навстречу?

Т.: Он. Услышал нашу песню «Расстояния» и позвонил: «Хорошая песня, молодец». Ничего себе, звоночек, думаю, спустя год и два месяца. Но постепенно у нас все наладилось.

Я приехал в никуда. Со мной был товарищ – поддержать на первых порах. Для меня Киев начался с окраины Борщаговки, где мы снимали квартирку: через дорогу – кладбище и Одесская трасса. Либо туда, либо обратно. (Смеется. – Прим. ред.) И район такой, скажем, негостеприимный. И я понял, что тут я ненадолго, нужно быстренько реализовать, что задумал, и карабкаться дальше.

Обычно участники музыкальных коллективов стремятся к сольной карьере, а вы, наоборот…

Т.: И у меня, и у Алены, до того как мы стали дуэтом, была сольная карьера. Это момент концептуального видения. Я просто понял, что было бы круто, если бы пели парень с девушкой. Тогда уже выступали Потап и Настя. У них была своя музыка. А мне было ближе западное звучание, хотелось делать что-то подобное, но на русском языке. Я слышал Аленины песни. Еще в Одессе, помню, вечерами гонял с друзьями на машине под ее музыку. И однажды я понял, что пришло время познакомиться, вдруг что-то получится?

Решил написать Алене в соцсети. Говорю приятелю: «Слушай, если я сам напишу, это совсем не круто, давай ты, будто ты в моей команде. Надо добавить немного официоза». Дипломатами мы не были, потому тот написал: «Исполни песню с моим другом, он тебя раскрутит». «Ну ты, – говорю, – красава, лучше бы я написал от твоего имени». Но как-то все получилось. Мы познакомились, пообщались. А потом решили записаться вместе.

Алена, и какой же была ваша реакция на предложение, от которого невозможно отказаться?

А.: На то сообщение, учитывая мою корону на голове на тот момент, я отреагировала просто: «Офигеть! Что это вообще такое?» Но тем не менее я всегда была открыта для творчества. Я люблю коллаборации, мне нравятся дуэты. И я навела справки, кто такой этот Тамерлан, что из себя представляет, какой лейбл? Предлагает сотрудничество? А зачем отказываться! Хотя я была востребованной, были и другие коллаборации, и проекты, и контракты, и подработки на бэк-­вокале и в танцах.

Мы договорились встретиться в одном из ресторанов. У лейбла MusicMotors, с которым работал Тамерлан, там проходил корпоратив, а мы приехали с подругами на обед. И Тамерлан то подбегал к нам, то убегал и затем снова возвращался. Я возмутилась: какой легкомысленный парень. Я думала, мы серьезно поговорим о работе. Но он, видимо, еще сам искал себя. Подыскивал еще каких-то девочек, которые проходили кастинги. А потом мы записали песню – спонтанно, как говорится, на приколе.

Т.: Алена проходила мимо студии, заглянула – и получилась песня «Расстояния».

А.: Я помню первые наши выступления. Тамерлан предложил поехать в Одессу. Потап и Настя давали концерт, а мы должны были выступить вслед за ними, как говорят, паровозиком. Я согласилась, но захотела, чтобы он заплатил мне деньги. Тогда надо было крутиться, зарабатывать, и я свое отрывала зубами. «В этот раз не получится», – ответил Тамерлан. Думаю: каким боком я вообще ввязалась во все это? Но поехала.

Мне было интересно поработать с Тамерланом, я знала, что у нас получится. Это был хип-хоп и женский такой соул. Нам сразу сказали: это круто, и вы хорошо смотритесь вместе. Что ж, решили мы, есть Потап и Настя – будут Тамерлан и Алена. Точнее, поначалу мы назывались «Тамерлан и Алена Омаргалиева», а потом упростили до TamerlanAlena.

На лейбле MusicMotors мы сняли два клипа, а потом уже сами нашли деньги и записали песню «Ты только мой», она открыла в нас второе дыхание.