О детстве
В этой самой Красноивановке мы с братом провели дошкольное детство и все школьные каникулы. Жили мы с отцом в Днепропетровске, но в селе была соль нашей души. Там были друзья, там были правильные истории, сказки и религиозные нравоучения бабушки, правильные книги дедушки.
Дедуля работал учителем в школеинтернате, бабуля – сельским врачом. На книжных полках навалом лежали самые разные книги и журналы – от «Науки и жизни» с фантастическими историями о приземлении летающей тарелки на колхозное поле до детской классики – «Последнего из могикан», «Приключений Гекльберри Финна». Бабушкины медицинские справочники с картинками служили для нас источником первых эротических переживаний.
Они приходили и уходили, но каждую полагалось называть мамой, и это было тем сложнее, чем старше мы становились
Мы были любопытные ребята. И шкодили, как водится. Но злыми не были. Например, нам не приходило в голову устраивать каверзы женщинам, которых папа приводил в дом в надежде подарить нам «новую маму». Воспитывать двух детей в одиночку сложно, а бабуле он нас не хотел отдавать.
Трагедия как раз была в том, что подыскивал он именно маму, а не любимую женщину. Лишь после того, как мы выросли и уже обзавелись своими семьями, он встретил свою настоящую любовь и прожил с ней до конца своих дней. А тогда как-то не клеилось с этими мамами. Среди них были и хорошие, и не очень, с кем-то мы ладили, с кем-то нет. Они приходили и уходили, но каждую полагалось называть мамой, и это было тем сложнее, чем старше мы становились.
Отец был для нас авторитетом. Иногда и ремень в руки брал, но для меня страшнее всего было, когда отец молчал и просто смотрел исподлобья. Он работал на железной дороге и в то время занимал довольно высокую должность – был начальником пассажирской службы Приднепровской железной дороги. В 90‑е годы, как многие, попал под сокращение, потом вернулся и некоторое время работал начальником Южного вокзала в Днепре, а закончил профессиональную карьеру специалистом по охране труда, преподавателем железнодорожного техникума.
Отношения с братом у меня складывались сложно, я всегда чувствовал себя обузой
В качестве хобби он мастерил мебель, по выходным сидел в своей маленькой мастерской, где у него имелся верстак, там вечно что-то жужжало, летела стружка и брызги сварки. Проще было купить готовое, но папа гордился тем, что сделал для нас двухъярусную кровать и много чего другого. И ремонтом в нашем частном доме он тоже занимался сам.
Отношения с братом у меня складывались сложно, я всегда чувствовал себя обузой. Я и был обузой: у брата – свои интересы, а я за ним бегал хвостиком, хотел дружить с его компанией, и ему это не нравилось, его раздражало, что приходится за мной присматривать. Зато он всегда меня защищал, и в школе никто не смел меня обидеть – с таким-то старшим братом.
В школе мы оба понемногу хулиганили, пользуясь тем, что взрослые нас, растущих без матери, жалеют. Тетя Тамила работала в нашей школе завучем, и меня за всякие провинности тащили к ней. Тетя меня отчитывала, а тот, кто меня привел и стоял рядом, непременно вступался: «Тамила Николаевна, достаточно, он уже все понял!»
я везунчик по жизни, у меня сильный ангел-хранитель, который не раз уберегал меня
Район Днепра, где мы выросли, Чечеловка, место с плохой репутацией, там рядом тюрьма, и в нашей компании были пацаны, родственники которых отбывали срок. Мы слушали «джентльменские истории» о том, как человек попадает в тюрьму, как обживается, какие там неписаные законы, и думали: «О, круто, у него дядя сидит!»
В то время уголовная культура почему-то была в моде. Мой папа тоже слушал на кассетах «Владимирский централ» и прочий эмигрантский шансон, в этом была романтика, очень привлекательная для незрелого ума. К счастью, я везунчик по жизни, у меня сильный ангел-хранитель, который не раз уберегал меня, когда я собирался ввязаться в дурную историю.