Именно тогда актриса решилась превратить свою жизнь телевизионное шоу «Дениз Ричардс. Это сложно». Ей нужна была работа, потому что Чарли платил мизерные алименты и на содержание съемного дома и двоих дочерей Дениз не хватало средств. Ей предлагали роли в кино, но для этого нужно было отправляться в экспедицию в Канаду или Мексику, оставив двух маленьких дочек практически на произвол судьбы – круглосуточная няня тоже была молодой матери не по карману.

На премьере “Очень страшного кино 3”

Услышав, что телевизионщики будут постоянно находиться в доме его бывшей жены и снимать не только ее, но и дочерей, Чарли пришел в ярость: он топал ногами и кричал, что никогда не подпишет разрешение на съемку, которое требовалось от него как от отца. Шин был уверен, что это нанесет серьезный урон детской психике. Чтобы заполучить разрешение на съемки детей в реалити-­шоу, Дениз пришлось обратиться с заявлением в суд, который, в результате, и разрешил разногласия в пользу Ричардс.

В такие же «бои» с бывшим мужем Дениз приходилось вступать и по поводу прививок – он категорически запрещал делать их дочерям, считая, что они отравляют детский организм. Несколько прививок Ричардс все же удалось сделать, но в медицинских карточках Сэм и Лолы зияли большие пробелы, из-­за чего у них возникли серьезные проблемы при приеме в школу – девочек не хотело брать ни одно учебное заведение.

Ужасы, которые Ричардс пережила рядом с Шином, не помешали ей прийти ему на помощь, когда он рассказал ей о своем диагнозе. Дениз была одной из немногих, кто не предал бывшего мужа и поддерживал его, несмотря ни на что. В отличие от друзей, которые вымогали у актера деньги, угрожая, что в противном случае расскажут о его ВИЧ прессе. В общей сложности Шин выплатил тем, кого считал друзьями, около пяти миллионов долларов.

– Но зачем ты вообще им что-­то рассказывал? – воскликнула Дениз, наблюдая за тем, как их с Чарли дочери играют на ковре в гостиной его особняка. Она привезла Сэм и Лолу на встречу с отцом, и, сидя на диване, с ужасом выслушивала признания бывшего мужа о том, как его шантажировали «лучшие друзья».

С Дениз и дочерьми, 2015 г.

– Как ты не понимаешь – досадливо поморщился Чарли, отхлебнув глоток из бокала с виски – кубики льда при этом мелодично звякнули, – мне нужно было с кем-­то поделиться. Я не мог носить это в себе и постоянно вариться в собственном соку. С кем, по-­твоему, я мог это обсудить? С родителями? Но мама с ума сходит от страха за меня, а отец, хоть и не показывает виду, переживает, наверное, еще больше, чем она.

– Мог бы раньше рассказать все мне, – Дениз попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой. – Разве я когда­нибудь тебя подводила? Как будешь выходить из положения?

– Я все обдумал и решил, – Чарли подхватил мячик, укатившийся от Лолы, и вернул его дочери обратно, – мне нужно сделать заявление для прессы и все честно рассказать.

– У меня бы не хватило на это сил, – вздохнула Дениз.

– Мне тоже страшно, – признался Чарли, – но платить я больше не могу, да и не хочу – стресс, в котором я живу последние четыре года, должен закончиться.