История Лучано Паваротти. Две любви большого Па

Свою вторую и последнюю любовь Паваротти встретил в пятьдесят восемь лет. Когда Николетта Мантовани, хрупкая брюнетка с длинными волосами, выпускница биологического факультета Болонского университета, пришла устраиваться на работу в фонд Паваротти, ей едва исполнилось двадцать три года. Знаменитого певца она часто видела в телевизионных программах, слышала о нем много интересных историй, знала, что родом он из Модены – города, в котором часто бывала, но в реальной жизни они никогда не встречались.

Николетта поговорила с помощницей Паваротти, которая пообещала перезвонить ей, когда решение по ее трудоустройству будет принято. Именно в это время в комнату вошел Паваротти – веселый, шумный, громогласный. Николетта, увидевшая знаменитого тенора впервые в жизни, не могла отвести от него глаз – он как магнитом притягивал к себе окружающих.

Минута­две – и все вокруг преобразилось: Паваротти стал центром небольшой вселенной, вокруг вращалось все и вся – люди, идеи, которые требовали согласования, и документы, нуждавшиеся в визировании. Все говорили одновременно, но при этом никто никого не перебивал, все прекрасно друг друга слышали.

Мантовани, уверенная в том, что звезды – персоны заносчивые, глуповатые, влюбленные в себя до самозабвения и даже немного самодуры (во всяком случае, именно такой портрет с завидным упорством рисовали СМИ), – была приятно удивлена: Паваротти под такое описание не подходил.

В нем не было того, чего она не любила в людях, – фальши, напыщенности, самолюбования. Перед ней стоял обаятельный, жизнерадостный и доброжелательный мужчина, общаться с которым было легко и приятно. Неудивительно, что все вокруг смотрели на него с непритворным обожанием.

Николетта заметила, что маэстро сразу же обратил на нее внимание. Но она не была ему представлена, да и сама не видела в этом смысла: неизвестно, возьмут ли ее на работу, ведь если нет, то и знакомиться не стоит. Однако, видимо, Паваротти заинтересовало новое лицо, потому что он несколько раз с интересом взглянул на девушку, а потом, не вытерпев, поинтересовался у своей ассистентки, кто она.

– А, это Николетта Мантовани, – секретарь на несколько секунд замешкалась.

Совершенно очарованная своим шефом, она успела забыть, что в комнате есть кто­то еще, кроме сотрудников фонда, и ей понадобилось время, чтобы вспомнить, как зовут юную особу, претендующую на то, чтобы занять одну из свободных вакансий.

– Она хочет работать у нас, но решение о ее назначении еще не принято. Надо все хорошо обдумать, ведь на эту должность есть еще две претендентки.

– Что тут думать! – громко сказал Паваротти (похоже, ему хотелось, чтобы Николетта его услышала). – Мантовани обязательно должна работать у нас.

Так судьба девушки была решена, но о том, что это касалось не только работы, она тогда еще не знала. Поначалу Николетта нечасто видела Паваротти: маэстро почти не бывал в стране, он все время куда­то уезжал – в гастрольные туры, на разовые выступления и просто по делам.

Сама Мантовани была постоянно занята работой в фонде, ее обязанности, хотя и не были обременительными, занимали довольно много времени: она постоянно куда-­то дозванивалась, с кем­-то о чем-­то договаривалась, вычитывала подготовленные к визированию важные документы – договора и контракты.

В свободное время она слушала записи Паваротти, все глубже и глубже погружаясь в мир высокой музыки, который, чем лучше она его узнавала, казался ей, с юности увлекавшейся роком, сколь прекрасным, столь и непостижимым. Раньше она думала, что он доступен только избранным, и вот теперь стала одной из них. Уже одно только это ощущение давало ей повод для счастья.

Вскоре появился и второй, хотя поначалу Николетта не знала, как к нему относиться: неожиданно для всех Паваротти начал за ней ухаживать. Испытывая глубокое восхищение к таланту Лучано и уважение к его человеческим качествам, она, тем не менее, не могла ответить на его чувства.

Полноватый, с крашеными в черный цвет волосами и бровями, которые придавали ему демонический вид и подчеркивали бледность и дряблость кожи, по возрасту годящийся ей в отцы, – увы, он не был мужчиной ее мечты. К тому же Паваротти был женат, а Мантовани не прельщала ни унизительная роль любовницы, ни бесславная роль разлучницы, которая увела из семьи мужа и отца.

Настораживал Николетту и внушительный донжуанский список Лучано: злая молва приписывала ему романы с партнершами по сцене, знаменитыми моделями и актрисами, не говоря уж о работавших с ним секретаршах. Мантовани не хотела быть одной них и, если бы она и согласилась войти в его жизнь, то, только будучи первой и единственной.