Брат не соврал: скульптуры у его друга были своеобразные – многослойные переплетения крашеного металла, занимающие почти все пространство мастерской. В углу апартаментов притаились две комнатушки: хозяйская и гостевая – и маленькая кухонька. Однако в новом доме Мерил все равно бывала редко, а к творениям незнакомого Дона через пару недель привыкла.

Даже не так: они начали ей нравиться. Если выдавался редкий свободный денек, она снова и снова обходила их по кругу, пытаясь понять, что хотел сказать художник. Работы матери были ближе и понятнее, а эти шли вразрез с тем, к чему она привыкла. Иногда ей казалось, что она уловила чужую идею, а временами – что совершенно ничего не понимает в современном искусстве. А однажды ее разбудил запах.

Мерил вернулась со съемок к утру. За темными силуэтами нью-йоркских небоскребов небо стремительно розовело. Не знающее настоящего сна «Большое Яблоко» сбрасывало с себя остатки мимолетной дремы, оживая с каждым лучом солнца. Но у Стрип не было ни сил, ни тем более желания оценивать переменчивую красоту родного города. Доползти до кровати, упасть головой на подушку и забыться мертвецким сном – единственное предложение, которое Мерил с благодарностью готова была принять. Поэтому ни с чем не сравнимый «аромат» горелой еды застал ее врасплох.

Неужели она попыталась готовить в бессознательном состоянии и уснула? И сейчас половина пожарных Нью-Йорка собрались под домом и готовятся взламывать двери в квартиру?

Мерил побежала на кухню, мысленно пытаясь вспомнить, есть ли поблизости огнетушитель. И тут же врезалась во что-то мягкое и сдавленно ойкнувшее.

– Полегче, милая. Это еще не пожар, просто яичница подрумянилась чуть-чуть больше необходимого.

Кто этот молодой человек и что он делает в ее квартире? Вдобавок к пожарным теперь нужна и полиция.

– Я вас напугал, извините. Просто мне очень хотелось есть после долгого перелета, а соседние забегаловки пока закрыты.

Стоп! Это ведь чужая квартира, а мужчина, смущенно наблюдающий за ее метаниями, наверняка владелец апартаментов – пресловутый Дон.

– Вы не предупредили о приезде, я бы убралась отсюда, – буркнула Мерил, подбираясь к плите и стараясь не думать о том, как жалко она выглядит: всклокоченная прическа, смятая одежда, размазанный макияж и – вишенка к чудному виду – сковорода с горелыми яйцами.

– Еще раз простите за внезапное вторжение в собственную квартиру. Я беспечный дурак. Но категорически против того, чтобы вы уходили, – Дон посторонился, пропуская девушку сначала к мусорному ведру, а затем к холодильнику. – Очевидно, что вы умеете готовить. А мне все еще хочется позавтракать.

– Кофе-то вы способны сварить? Мне двойную дозу!

Господи, стыдно-то как. Ситуация – глупее не придумаешь. Будто в кино. Нет, даже в сценарии – она бы поспорила – такого просто не бывает!

Честные обещания себе и Дону, что она освободит квартиру в ближайшие дни, не были выполнены. Мерил оправдывалась тем, что работа заела. Но на самом деле ей просто необходимо было о ком-то заботиться, заполнить пустоту в душе, которая образовалась после смерти Джона. А Дон – милый и абсолютно бестолковый в быту.
Вскоре Стрип осознала, что думает о нем не как о друге и соседе по квартире. «Он мне нравится, очень нравится», – сердце затрепыхалось от восторга, что может снова испытывать какие-то эмоции, и одновременно от паники, не предает ли оно память о Джоне. С момента его кончины прошло меньше полугода.

СТАТТІ ПО ТЕМІБІЛЬШЕ ВІД АВТОРА