В 1890 году Роза познакомилась с литовским эмигрантом Лео Йохигесом. Он учился вместе с ней в университете Цюриха. Они представляли собой странную пару. Красавица и чудовище – только наоборот. Статный, невероятно харизматичный красавец Лео не был обделен женским вниманием. Девушки ходили за ним толпами, с раскрытыми ртами внимая его социалистическим идеям о свободе, равенстве и братстве.

Люксембург не стала исключением. До этого она никогда не влюблялась, даже не помышляла о том, что хотя бы тень счастья когда­-нибудь ей станет доступна. Но Лео так пылко вещал о равных шансах для всех и каждого, что устоять было невозможно.

Юноше импонировало внимание Розы. Он ценил ее как умного собеседника и соратника, но наотрез отказывался видеть в ней женщину. Роза пребывала в отчаянии, все ее откровенные намеки Лео пропускал мимо ушей, переводя разговор на политические темы. В итоге она решилась рискнуть и признаться в своих чувствах напрямую, чтобы не осталось никаких недомолвок. Соблазнять и буквально силком тащить возлюбленного в постель.

В конце концов, кто сказал, что инициативу должен проявлять исключительно мужчина? Женщина имеет такое же право открыто заявлять о чувствах и добиваться внимания! А томные взгляды, охи и вздохи – пережиток буржуазного прошлого.

Перед таким напором Йохигес не устоял. Но никакой страсти в ответ он не чувствовал. Поступил по принципу «почему бы и нет?». И сразу предупредил Розу, чтобы раз и навсегда забыла о семье и детях. Он не собирался связывать себя узами брака и обременять отпрысками.

«Ваша задача состоит не в том, чтобы рожать детей, вам следует отдавать себя политической борьбе!» – заявил он Розе.

Влюбленная девушка была согласна на все ради любовника. Хотя втайне искренне не понимала, почему нельзя сочетать то и другое. В душе она мечтала о собственном маленьком доме, отпуске в деревне и хотя бы об одном ребенке. «Может быть, еще и такой маленький, совсем малюсенький ребеночек. Ах, неужели у меня никогда его не будет?»

Лео был неумолим. Считал, что он и так дал Розе достаточно. Не утруждал он себя и верностью своей возлюбленной, на все упреки отвечая, что выступает за свободные отношения. Роза мучилась, страдала, прощала и продолжала любить. Вялотекущий роман растянулся на долгие шестнадцать лет. Сначала – в Швейцарии, потом – по переписке, с нерегулярными встречами.

И каждый раз в ответ на деловое и прагматичное обсуждение политических вопросов Роза писала ему прочувствованные, полные лиризма письма: «Если мне когда­-нибудь захочется снять с неба пару звезд, чтобы подарить кому­-нибудь на запонки, то пусть не мешают мне в этом холодные педанты и пусть не говорят, грозя мне пальцем, что я вношу путаницу во все школьные астрономические атласы».

На самом деле Лео сильно лукавил, когда утверждал, что он сторонник свободы чувств. Его выводила из себя популярность Розы. В его словах зачастую проскакивала банальная зависть к успехам любовницы. Роза очень быстро заняла видное место в социалистических кругах. Ее выступления на съездах вызывали неизменное восхищение товарищей по партии. А статьи и брошюры печатались по всей Европе.

При всех своих нарочитых рассуждениях о равных правах Лео не понимал, почему эта неказистая замухрышка пользуется большей популярностью, чем он. В этом отношении он оставался типичным мужланом.

После защиты диссертации Роза решила, что в Швейцарии ей делать больше нечего. Ее деятельность будет полезней в кайзеровской Германии. Проблема была в том, что жить в Германии она могла, только будучи подданной кайзера. А полька по происхождению просто так разрешение получить не могла.

На помощь пришел ее давний друг и бывший домохозяин Карл Любек. Пусть он с женой и жил в Швейцарии, скрываясь от преследования немецких властей, но его младший сын Густав находился в Германии. Карл дал добро на фиктивный брак.