Плохой хороший парень. История Чарли Шина

Cегодня, 3 сентября, день рождения американского актера Чарли Шина. Ему исполняется 56 лет. Неприкаянный хулиган и отчаянный бабник, в постели которого перебывала добрая половина Голливуда, ведет сумасшедший и крайне нездоровый лайфстайл. Но не любить его невозможно – как и его героя Чарли Харпера из культового сериала “Два с половиной мужчины”.

“Караван историй” рассказывает историю никудышного мужа и отличного актера, пьяницы, сквернослова и балбеса Чарли Шина, который всегда выходит сухим из воды.

В тот день, отправляясь на встречу со своим личным врачом, Чарли был абсолютно спокоен – это был всего лишь еще один профосмотр, которых он на своем веку прошел огромное количество. В США забота о здоровье – национальный вид спорта, здесь все беспокоятся о своем самочувствии – бегают по докторам и сдают анализы, чтобы, не дай бог, не запустить какую-­то серьезную болезнь.

Чарли никогда не переживал по этому поводу – несмотря на крайне нездоровый образ жизни, он отлично себя чувствовал, а головная боль с похмелья была всего лишь следствием прекрасно проведенного с очередной красоткой времени – вечера, или, чаще, ночи.

Правда, на этот раз врач почему-­то особое внимание уделил анализу крови на ВИЧ, да и голос у него во время телефонного разговора был какой­-то напряженный, но Шин не обратил на это внимания. Мало ли какие у человека проблемы – может быть, он просто плохо себя чувствует? Мысль о том, что врачи тоже могут болеть, показалась Чарли недурной шуткой, и он даже улыбнулся своему отражению в зеркале: надо будет блеснуть остроумием в разговоре с какой-­нибудь девчонкой.

Благо недостатка в подружках у него, несмотря на возраст, не было – красавицы всех мастей, как и во времена молодости, висли на нем гроздьями. В самом благостном расположении духа Шин вышел из своего дома и, сев за руль автомобиля, ударил по газам.

Когда через час Чарли вышел из клиники, ему показалось, что на улице стало пасмурно. Подняв голову, он увидел, что солнце по-­прежнему светит ярко, но и оно, и небо, и листва вокруг казались ему серыми, как в его любимом черно­-белом кино. Понимая, что должен оценить услышанное и понять, что дальше делать, Чарли поехал к океану – только его несокрушимое бесстрастие могло сейчас успокоить.

Итак, у него ВИЧ. Головные боли, принимаемые им за приступы похмельного синдрома, говорили о другом заболевании. Что ж, учитывая количество любовниц и тягу к наркотикам, этого следовало ожидать. И нельзя сказать, что Чарли совсем не предполагал такого итога, но ему всегда казалось, что уж его-­то такая участь обойдет стороной. Не зря же он любил повторять, что смерть – для лохов и лузеров, а не для таких отчаянных парней, как он.

Чарли шутил, все вокруг смеялись, и вот теперь эта самая смерть – а ВИЧ, на его взгляд, мало чем от нее отличается – подошла к нему так близко, что он испугался. А ведь думал, что ничего в этой жизни не боится и сам черт ему не брат, но такой диагноз собьет с ног любого.

Больше всего в тот момент, когда он его услышал, Чарли хотелось застрелиться. Он понимал, что есть люди, которых его смерть расстроит, но – не более того. Женщины, которых он любил и которые любили его, давно его позабыли. Дети, воспитанные этими женщинами, забудут непутевого отца и будут называть папой других мужчин.

Отец? Возможно, он и не заметит, что у него стало на одного сына меньше – в последнее время они не ладили. Кто остается? Мать. Он нежно и трепетно любит ее, зная, что она отвечает ему тем же. Но ей в любом случае не позавидуешь: трудно представить, что ей дастся тяжелее – самоубийство сына или известие о том, что он смертельно болен и будет угасать на ее глазах день за днем.