Джеймс Нортон – русский мафиози, показавший миру украинский Голодомор

…Кроме вопроса о русском языке, на сей раз пришлось еще отвечать на вопросы о русском боевом искусстве «Система», которым занимался его герой. Джеймс прошел небольшой курс обучения перед съемками. Его тренер, суровый мужчина по имени Дэвид, говорил с сильным славянским акцентом и любил повторять: «Когда вы, англичане, боитесь противника, вы убегаете. Когда мы боимся противника, мы пожимаем ему руку».

Нортон делал понимающее лицо — смеяться было все­-таки опасно, этот серьезный человек из бывших военных был начисто лишен чувства юмора. Драться он Джеймса не научил, но показал основные приемы, позволявшие в кадре выглядеть убедительно.

Основная мудрость, которую Нортон усвоил на этих уроках, состояла в том, что от удара лучше всего уйти, а если уж прилетит, то в момент столкновения надо не напрягаться, а расслабиться, так можно избежать и травм, и боли.

К счастью, ему самому в жизни подобная наука не пригодилась. Даже в сложном тинейджерском возрасте, не говоря уж о детстве. Джеймс родился в Лондоне, но вырос в Мальтоне, в Северном Йоркшире. Городок с населением четыре тысячи, известный руинами древнеримской крепости, крупным пивным фестивалем и тем, что сюда любил наезжать Чарльз Диккенс. Вполне идиллическое место.

Оба его родителя — Хью и Лавиния Нортон — работали полный рабочий день, что в начале 80‑х еще не было обычной практикой в британской провинции. Хью Нортон читал лекции в колледже искусств и дизайна, Лавиния служила медсестрой, но затем решила защитить диссертацию и в течение нескольких лет даже не ездила с семьей летом на каникулы, потому что все свободное время занималась научными изысканиями.

Защитившись, Лавиния тоже стала преподавателем. Джессику, младшую сестру Джеймса (разница у них два года) настолько впечатлял материнский пример, что она тоже потом выучилась на врача.

А вот Джеймс, хотя и обожал мать, никакого интереса к медицине не испытывал. Он играл в режиссера. Летом по выходным Джеймс устраивал в эркере дома театр: сам писал пьесы, разучивал их с соседскими детьми, а потом все мамы и папы усаживались во дворе на вынесенных из дома стульях и смотрели самодеятельную пьесу. И в школьных рождественских постановках он, конечно, играл.

Нортоны — семья интеллигентная и не без родословной. Один из прадедов Джеймса — вице­адмирал флота, другой — высокопоставленный священник, архидиакон Садбери. По одной из пра­прабабушек актер связан с бывшим премьером Великобритании Дэвидом Камероном.

Что семья была (и остается) хорошей и важной для Джеймса — это легко понять, даже не зная подробностей его биографии: он так охотно и светло улыбается, от него исходит такая спокойная уверенность в себе и в мире, какая бывает только у людей, которых в детстве любили.

Сам он считает свое детство идиллическим. Правда, идиллия сильно потускнела, когда Джеймса отправили в престижную школу для мальчиков — Аплтон колледж в деревне Аплтон, тоже в Северном Йоркшире.

Родители выбрали заведение с хорошей репутацией и относительно недорогое, но была и еще одна отличительная черта — школа эта римско­католическая, принадлежит ордену бенедиктинцев, и преподают в ней монахи.

«Я не любил школу. Это были не самые счастливые пять лет моей жизни. Хотя бы потому, что не вписывался в окружение, — вспоминал Джеймс. — Я задержался в детстве, фаза полового созревания у меня началась позже, чем у сверстников. Мне нравились театр и музыка, а это было не так круто, как регби и сигареты».

Закрытая британская школа для мальчиков даже в ХХI веке — заведение не из самых дружелюбных. Спортивный дух (во всех смыслах — и как физические нагрузки, и как соревновательность) — превыше всего. «Маменькиного сыночка» потихоньку травили, но без особого энтузиазма.