Джеймс Нортон – русский мафиози, показавший миру украинский Голодомор

…В доме царил беспорядок, сквозь полузадернутые шторы проникал скучный лондонский зимний свет. На креслах и диванах валялись книги, виниловые пластинки (Джеймс, как и его герой Сидни, — любитель джаза и, кстати, в детстве играл на кларнете). И одежда. Шмотки — его слабость. Несколько лет Джеймс даже держал крошечный магазинчик по продаже винтажной одежды.

«Я знаю, зачем тебе этот дурацкий киоск. Это чтобы избавляться от всего тряпья, которые ты скупаешь без разбору,» — критиковала его тогдашняя герлфренд. А он и не отрицал — да, действительно, есть такое, легкий мужской шопоголизм и особенная привязанность к винтажным тряпкам. Сейчас некоторые переехали из магазина к нему в квартиру.

А еще — раз уж зашла речь о маленьких слабостях — Джеймс всегда привозит из всех отелей косметику: шампуни, гели, молочко для тела. Родители так всегда делали в отпуске. Дома у него целая корзинка с маленькими бутылочками, но он ими никогда не пользуется. Никаких более страшных тайн не откопал бы самый пронырливый папарацци.

Он поднялся в спальню, чтобы сделать себе укол инсулина, как делал несколько раз в день уже 10 лет, с тех пор, как в 22 года обнаружил симптомы наследственной болезни — диабета I типа. Его мать и сестра тоже страдают диабетом. Но болезнь никак не изменила его планы на жизнь, хотя требовала большей организованности.

Адреналин повышает уровень сахара в крови, при этом понижая его в клетках других тканей, то есть организм испытывает голод. Во время съемок и спектаклей диабетик должен внимательно следить за уровнем сахара, чтобы он оставался стабильным. Симптомы адреналиново­глюкозного «голода» — дрожащие руки, расширенные зрачки. Джеймсу приходилось пришивать к костюмам кармашки, где он держал сахарные таблетки.

Однажды во время спектакля он так убедительно изобразил волнение, что для других актеров его мандраж выглядел как гипогликемия. Кто-­то, уйдя за кулисы, рассказал об этом режиссеру. Ассистент извлекла откуда­то необходимый «реквизит», и на сцене началась импровизация: удивленному Нортону — точнее, его герою — вдруг предложили чашку чаю с бисквитами. Так искусство вступило во взаимодействие с диабетом.

Публично о своей болезни Джеймс заявил лишь несколько лет назад, потому что решил, что его пример поможет детям и подросткам с диабетом I типа воспринимать свой диагноз не как трагедию, а всего лишь как небольшое и вполне преодолимое ограничение. И к уколам привыкаешь.

Следующие несколько часов Джеймс провел в кресле у окна с толстой папкой. Это был сценарий фильма, съемки которого должны были начаться в марте. И тема, и режиссер, и локации съемок — все подтверждало, что проект интересный и участвовать стоит.