Айн Рэнд: как эмигрантка из Советского Союза стала культовой писательницей столетия

С тех пор как Айн приехала в Штаты и поняла, что не хочет возвращаться назад, она пыталась перевезти к себе семью. Пригласительные письма и прошения в советское посольство в Штатах не давали никакого эффекта. Власть Советов наотрез отказывалась выпускать родных Рэнд из страны.

В то же время редкие весточки с родины, крупицы слухов на полосах американских газет приводили в ужас. Когда Айн уезжала, она думала, что ситуация в Союзе хуже быть не может. Она ошибалась. Очень даже может.

Желая выплеснуть всю горечь и боль, Айн засела за первый большой роман. Как она позже признавалась, «Мы живые» – самая автобиографичная книга из всех, ею написанных: «Персонажи в ней вымышлены, но сама история и атмосфера – настоящие».

К ее неудовольствию, издателей поначалу книга не заинтересовала. Только спустя два года ей удалось выпустить роман – сначала в Штатах, а затем в Великобритании. Американские критики и читатели обошли текст стороной: что им проблемы жителей далекой заокеанской страны? В Европе продажи шли чуть лучше, но тем не менее книга недолго продержалась на первых полках книжных магазинов.

Айн была в отчаянии, ведь этот текст для нее был личным и вымученным свидетельством того, сколь хрупка человеческая жизнь перед тиранией государства. Через несколько лет она получила этому еще одно трагичное подтверждение: ее первую большую любовь, Льва Беккермана, которого она вывела в «Мы живые» как Лео Коваленского, расстреляли в 1937-м как врага народа.

В тот момент Айн осознала, что если и способна что-то ненавидеть страстно, до глубины души, то это реальность, где «я» подменяется безликим «мы». Мир, в котором «ты» лишь безымянный винтик, который не стоит ничего и может быть уничтожен в любой момент.

Однажды она сказала Фрэнку:

– Знаешь, я не хочу признавать жизнь, в которой все идет по кем-то придуманному плану. Я не верю в бога или провидение. Я верю в себя и в свою способность изменить обстоятельства.

Изложить свои идеи Рэнд взялась в новом романе «Источник». Впрочем, он был условно новым. Еще во времена работы с Демиллем тот заказал ей сценарий к фильму «Небоскреб», однако результат его не удовлетворил. Прошлые наработки Рэнд превратила в книгу об идеальном человеке, который хочет, может и делает, стремится и достигает.

Роман оказался своевременным для американской публики. Идея self-made man всегда была значимой частью американской культуры, однако в годы Второй мировой и сразу после нее США переживали очередной виток кардинальных перемен в социальной, экономической и политической жизни, и им был необходим новый толчок для изменений.

«Индивидуальность изменяет мир и достигает вершин успеха», – утверждала Айн Рэнд на страницах романа, а читающая публика ей с восторгом внимала.

Роман стал бестселлером, как и следующая, последняя художественная работа – «Атлант расправил плечи».

После этого Айн Рэнд сосредоточилась на публичных лекциях и философских текстах, развивающих придуманную ею теорию объективизма. Но Айн называла ее просто – философией жизни на земле.