Оля Полякова: “Я ужасно боюсь состариться, но и ужасно хочу этого”

О ДЕТСТВЕ

Единственное неприятное воспоминание ранних лет у меня связано с детским садом, когда меня во время тихого часа не пускали в туалет. Не знаю, во всех ли украинских садиках так было? Но в моем было заведено именно так. Помню, обедала я, выпила стакан компота или чая и всех нас отправляли в туалет до тихого часа. Но всем известно, что организм устроен иначе – и должно же как минимум двадцать минут пройти! И вот лежала я, терпела…

Что делать? Приходилось ходить под себя и продолжать изображать сон уже во всем мокром… Теперь я понимаю, что советские садики устраивали детям настоящий геноцид. Поэтому и мои дочери в детсад не ходили, хотя уже было другое время.

Зато все остальные истории были хорошие! У меня было классное и счастливое детство. Не все оно прошло у бабушки, но почему­-то самые яркие воспоминания у меня остались именно с тех пор. Я была предоставлена самой себе, откуда и самостоятельность. И все это происходило на лоне природы.

Помню, что, не только живя с бабушкой, а уже потом, когда ездила по пионерским лагерям с мамой, где она работала врачом, говорила ей, что иду в отряд, а в отряде говорила, что иду к маме. А сама шла в лес! Собирала там землянику, делала своими руками удочки и ловила рыбу.

Я и у бабушки этим занималась. Вставала в четыре утра и шла удить. Думаю, сейчас тоже смогла бы, но, боюсь, мне уже не хватит терпения сидеть и ждать клева. В детстве я все­таки была спокойнее, чем сейчас. Подростком стала совсем другой – более эмоциональной. Но заметила, что и подростковая эмоциональность постепенно ушла. После тридцати лет я вновь стала сдержаннее.

О ПРЕДНАЗНАЧЕНИИ

Маленькой я обожала ходить в поля и воображать себя певицей, снимающейся в клипе. Мои волосы развевались, а за горизонтом садилось солнце… При этом пела я на птичьем, придуманном мною языке. Это все напоминало видео, которое, помните, показывали на УТ­1? И вот мне хотелось так же.

Хотя не скажу, что я мечтала быть певицей. И, несмотря на то что я ощущала себя красивой, полностью уверовала в это лишь после одного случая. Как­-то приехал к нам в гости мой родной дядя, мне было лет двенадцать. Посмотрел на меня и говорит: «У тебя такие красивые ноги!» И я почему­-то так удивилась. Дальше комплименты ногам стала получать уже регулярно.

Только сейчас я поняла, что с детства моя профессия будто бы сама вела меня: никто меня ни в музыкальную школу, ни в училище не отдавал – я записалась сама. Я не то чтобы верю в судьбу, но что­то же меня туда направляло? Теперь я точно знаю, что выполняю свое предназначение.

Все так успешно складывается, поскольку я нахожусь на своем месте. Я ничем другим не хочу заниматься так же сильно, как музыкой. Потому что то сильное ощущение счастья, которое испытываю, стоя на сцене, сложно пережить в какие­-то другие моменты жизни.

О ЛЮБВИ К ИСКУССТВУ

Суперблондинка – это не искусственно созданный образ. Она – это и есть я настоящая! Я дурковать всегда любила. (Смеется.) Просто вне сцены я это делаю в гораздо меньшей степени, чем на ней. Но я настоящая и там, и сейчас. И все песни, которые я пою, – обо мне и про меня. Я совершенно искренне люблю то, что делаю.

Сейчас моя задача – рвать стадионы, и я счастлива, что это уже получается. Во Львове недавно прошел изумительный концерт «Королева Ночи». Во Дворце спорта в Киеве… Я вот сегодня смотрела концерт Аллы Пугачевой в Минске. Она еще даже не вышла на сцену, только чуть показалась из­за кулис, а весь зал уже стоит. Чтобы у меня зрители в зале встали, мне нужно его два часа рвать­метать и согнать с себя тридцать пять потов.

Мне надо, чтобы зал встал и все стояли на ушах. Почему? Потому что я не довольствуюсь просто благодарностью в виде аплодисментов. И пусть многим нашим артистам этого вполне достаточно. Но если у меня этого не происходит, то я считаю, что концерт прошел плохо. Хотя, честно говоря, у меня такого не бывает, чтобы были только аплодисменты. К счастью, мои зрители уже знают, как нужно вести себя на моих концертах!

Мне кажется, я даже заставляю людей силой. То есть поднимаю их с мест своей энергией. Больше нечем! И это, конечно, ужасно энергозатратно, но иначе я не могу. Мне же, соответственно, хотелось бы, чтобы я вышла на сцену, раскинула ручки – и все. Но до этого мне еще, как говорится, копать и копать. (Смеется.)

О ВКУСАХ

Кто­-то говорит обо мне, что я зарабатываю деньги тем, что пою попсу, а вообще я же оперная певица. Правда в том, что мне не нравится опера, и неважно, какой у меня вокальный диапазон. Для меня опера скучна. Я бы никогда не раскрылась в ней со своим темпераментом, не проявила бы свой энергетический потенциал.

То же самое и по поводу лирических и драматических песен, которые я когда-­то не смогла петь, потому что не было достаточно опыта, не было внутренней драмы.

Сейчас я уже пою лирику, хотя и не очень люблю замедлять концерты. Могу дать людям расслабиться, но не больше двух раз в течение шоу. Но не могу представить, чтобы только на лирике была построена вся программа. Хотя… Никогда не зарекайся. Я не знаю, какое у меня будет душевное состояние лет через пять.

Одно скажу: не существует плохой или хорошей музыки. Я как профессиональный музыкант могу говорить об этом совершенно безапелляционно и на экспертном уровне. Не существует «дешевой попсы» и «дорогого джаза». Это вопрос вкуса. Одни, как известно, любят хрящик свиной, а другие – трюфели. И нельзя сказать, что первые – жлобы, а вторые – элита. Конечно, правда в том, что вкус можно привить и воспитать. Но и к трюфелю нужно привыкнуть.

Очень часто я слышу, что люди говорят о своих вкусах в музыке, чтобы произвести на кого­то впечатление. «Да, я слушаю “Океан Ельзи”», – говорит кто-­то, но когда спрашиваешь о любимой песне и просишь напеть, то тут человек и зависает, наступает полный эррор.

Это как читаешь ты бульварные романы, но никогда в этом не признаешься, потому что тебе хочется слыть образованным человеком, поэтому ты говоришь, что читаешь Шекспира. В оригинале, конечно же.

О ЧЕСТНОСТИ

Очень много стереотипов в социуме – в отношениях, в культуре. А надо всего лишь не бояться быть собой, даже быть непонятым. Великое счастье – быть собой. И мои поклонники знают меня очень хорошо, потому что я всегда откровенно с ними общаюсь. Они знают, что я и сквернословлю, что бываю резка. Знают, что бываю дико веселой. Я не играю.

Представляете, какой это ужас – жить и изображать из себя то, чем ты не являешься? Тогда артист становится заложником своего образа, впадает в депрессию и уходит в итоге со сцены.

Я выхожу на сцену для себя и делаю все в свое удовольствие. Это как секс. Когда я делаю что-­то для себя, но и другой человек – в моем случае, мой зритель и слушатель – получает удовольствие.

О ПОКЛОННИКАХ И КРИТИКАХ

Стараюсь не отказывать, если меня просят сфотографироваться, – знаю, что для многих это важно. Но не всегда все бывает идеально, к сожалению. Порой соглашаешься сделать снимок, даже сидя просто с пучком на голове и в трениках… И я ведь не просто за секунду фотографируюсь и убегаю.

Я стараюсь выбрать для человека и себя выгодные ракурсы, чтобы не видеть себя с перекошенным лицом на фото. Но даже эти старания не сильно помогают, потому что потом читаешь комментарии в «Инстаграме» под постом, где тебя, конечно, отметили: «Ой, а чего это Полякова такая страшная?». Сидишь и думаешь: сделала человеку хорошо, а тебя обхаяли. И на весь день испорченное настроение…

Как-­то мы с моей семьей отдыхали не на частной вилле, а на курорте, и я на шестой день уже просто начала кричать даже на детей, которые подходили ко мне с просьбой сфотографироваться… Чтобы уберечь себя и людей от такого, я вынуждена теперь отдыхать только на частных виллах. А это очень дорогое удовольствие.

То есть получается, что я трачу деньги, заработанные благодаря популярности в том числе, чтобы обеспечить себе какую-­то приватность. Полной приватности мы позволить себе не можем, чтобы снять, как звезды на Западе, отдельный остров за сто тысяч евро в неделю.

О ДЕНЬГАХ

Муж в самом начале моего пути вложил свои средства в мое продвижение. Но в какой­то момент из­-за кризиса сказал: «Давай сама». Сейчас я занимаюсь своими делами, а он – своими, и мои успехи теперь стали вдохновлять его! И его дела пошли в гору.

У нас были разные периоды. Было время, когда он полностью меня содержал, а последние пять лет – я его. И это абсолютно нормально. И мне так нравится, когда люди говорят: «А вот она­-то своего мужчину не бросила…»

Я надеюсь, так будет и в дальнейшем. И будем мы финансово независимые друг от друга родные люди. Потому что я считаю, что в нашей стране мужчины уже не согласны, когда женщины хотят, чтобы их содержали. (Улыбается.)

И они правы. Поскольку наши мужья не наши родители. Почему один взрослый человек должен тянуть на себе второго, а другой к этому нормально относиться? Я за последние два с половиной года сама построила дом, обставила его и уже въехала. Теперь начала строить баню.

О ЛИЧНОМ БРЕНДЕ

Я хорошо представляю себе мою жизнь лет через десять, а ближайшие пять уже распланированы. Есть расписанная стратегия – что бы я хотела сделать в бизнесе. И мое огромное желание, чтобы мое имя стало брендом, то есть я смогла бы монетизировать свой успех, связано именно с тем, что я знаю, что может наступить момент, когда я не смогу зависеть от собственных ног, то есть от физического состояния. Мне и сейчас бывает тяжело. А если вдруг что-­то произойдет, что лишит меня сцены? А это может быть только здоровье.

Да, отсутствие сцены в моей жизни станет для меня горем, но я, наверное, смирюсь. А потом, найдя опору в себе, пойду заниматься другими делами и своими увлечениями, на которые сейчас нет времени. Может быть, найду в себе еще какие­то скрытые таланты.

Мне кажется, талантливый человек может быть талантлив во многих вещах. Скажем, мой талант как женщины в том, что у меня получаются красивые дети. Потому что совершенно очевидно, что в этом есть моя заслуга, ведь они такие же красивые, как я. (Смеется.)

Я умею вдохновлять: на моих концертах люди всегда улыбаются в зале и всегда уходят домой другими.

У меня очень много интересов. И кулинарией я увлекаюсь (создание своей кулинарной передачи еще впереди!), и сыроварением. Сидр делаю изумительный! Но пока на все вместе не хватает времени. Есть хорошая шутка про человека, который все успевает. Она точно про меня. Когда человека спрашивают: «Как вы все успеваете?», он отвечает: «Отстаньте. Мне некогда».