Паралимпийская зборная Украины сенсационно выступила на Олимпиаде-2016 в Рио, заняв третье место по количеству медалей, побив множество рекордов. На фоне далеко не такого блистательного выступления основной олимпийской зборной Украины, наши паралимпийцы поразили всю страну, заставив нас гордится и задуматься, как этим спортсменам удалось достигнуть такого в украинских реалиях, абсолютно неблагоприятных для людей с инвалидностью.

О судьбе спортсменов с инвалидностью в Украине: о том как они выживают, борятся за свои права, строят карьеру, реализовываются, “Караван историй” узнал из душевного разговора с Валерием Сушкевичем – основателем паралимпийского движения в Украине, председателя национальной ассамблеи инвалидов Украины.

Валерий Сушкевич – человек удивительной судьбы и пример мужества и человеческой стойкости. Оказавшись полностью парализованным с трехлетнего возраста, он вопреки всему достиг таких вершин в спорте, общественной и политической жизни, какие не по плечу многим. Он всегда шел против течения, боролся за права тех, кто больше всего нуждался в поддержке.

Валерий Сушкевич


Этот день я не забуду никогда… Мне было семнадцать лет, я с родителями отдыхал на море. В тот день поднялся невероятный шторм – такой силы и мощи, что даже самые отважные пловцы не решались зайти в воду. Еще бы! Трехметровые волны накатывали одна за другой и разбивались на галечный пляж, разбрасывая брызги на несколько метров. Я сидел на берегу, смотрел, как бушует стихия, потом переводил взгляд на здоровых, полноценных парней, которые боялись с ней сразится, и вдруг решил: «Я пойду в море! Я смогу!».

Зайти – это громко сказано. В воду я… вползал с берега, ведь с трехлетнего возраста мои ноги были обездвижены.

Я сел на берегу и начал размышлять, как бы мне покорить эту стихию. За мной, волнуясь, наблюдали родители. Я им сказал, что хочу пойти поплавать. Мама начала меня отговаривать. «Останови его!», – сказала отцу. Он меня предупредил: «Если решил – иди, но имей в виду, я тебя не вытяну». Они заспорили, можно ли мне плавать, а я тем временем дождался когда отхлынет волна и пока не пришла следующая, заполз в воду и поплыл!

Вы не представляете, какое я испытывал удовольствие – бросить вызов стихии. А еще плавать совершенно одному, ведь больше никто не решился залезть в штормовое море.
За мной пристально наблюдали зеваки на берегу: надо же, с парализованными ногами, а не побоялся шторма. От этого на душе мне становилось еще приятнее. Но радоваться было рано – нужно было еще выбраться на берег. И эта задача была посложнее! Я долго приноравливался к волнам, ведь берег моря – галечный, а это значит, что волна может захватить меня и со всей силы бросить на камни. Наконец я дождался не очень сильной волны и вместе с ней «выбросился» на берег. Мне не повезло – я ударился лицом о гальку, и волна меня вновь тянула на глубину. Но я быстро сориентировался и успел ухватиться руками за большой камень. Таким образом мне удалось выползти на берег – с окровавленным лицом, счесанной кожей на руках, с синяками… Ко мне подбежала рыдающая мама, отец молчал… А люди на берегу смотрели на меня с восторгом и, наверное, думали: «Ну надо же, инвалид, а не побоялся». А ведь, когда я ползал по берегу с обездвиженными ногами, на меня смотрели с сочувствием. Теперь же я ловил на себе уважительные и одобряющие взгляды. И это было для меня самой большой наградой! Я доказал, что, будучи немощным, я могу совершить то, на что не способны здоровые и сильные люди! Эта история – иллюстрация ко всей моей жизни. Я всегда стремился делать то, что боятся или не могут здоровые люди. А я могу!

– С какого возраста вы потеряли возможность ходить?
– В трехлетнем возрасте я заразился вирусом полиомиелита. Тогда в мире бушевала самая страшная волна вируса, сравнимая с эпидемией холеры или чумы. Полиомиелит очень коварен – поражает и взрослых, детей. Но поскольку у взрослых иммунитет крепче, чем у детей, они в большинстве своем переносят вирус без последствий. А детей почти всегда становятся его жертвами. Вирус передается воздушно­капельным путем и действует в течение сорока дней.

И вот в самый разгар этого вируса, Советский Союз решил провести в 1957 году Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Со всего мира съехались люди, в том числе и носители вируса полиомиелита. Тогда и в СССР началась эпидемия, от которой пострадало очень много детей. Вакцины в то время не было, заболевших детей сразу же отправляли в изолятор. А потом возвращали родителям ребенка – чаще всего парализованного…

Сушкевич
В Евпатории в детском санатории в 1960 году

Мы тогда жили с семьей в селе Петривка Таращанского района Киевской области. Меня, трехлетнего, пригласила знакомая девочка на день рождения. Я пошел, а утром у меня поднялась температура, я сказал родителям, что у меня «болят ножки» и я не могу стоять на них… Вызвали врача и меня забрали в изолятор. На следующий день, моего брата, с которым у меня была разница год и семь месяцев, тоже забрали в изолятор с такими же симптомами, как у меня.

Родители сходили с ума: что с нами? Живы ли? Как нас лечат? Развеял сомнения папин знакомый, который работал санитаром в той больнице, где мы с братом лежали. Он по секрету сказал отцу: ваших сыновей не лечат, надо срочно что­то делать!

Отец попытался нас забрать. Какое там! Даже речи об этом не могло быть. Но папа был не из робкого десятка: он взял грузовик, вломился на нем на территорию больницы, забрал нас с братом и отвез в Киев – во Всесоюзный институт инфекционных заболеваний. Через сорок дней меня оттуда выписали полностью парализованным (потом верхняя часть тела у меня начала двигаться), а брата – совершенно здоровым. И сразу же из института меня отправили в санаторий – я больше трех лет проходил реабилитацию в разных лечебницах.

Сушкевич
С мамой, папой и бабушкой, 1955 г.

Мои родители делали невероятные вещи для того, чтобы меня поднять: обращались и к лучшим врачам того времени, и к разным знахарям и колдунам. Осознание того, что вылечить меня нельзя, первым пришло к отцу. Он был волевым, сильным человеком. А его мама, моя бабушка, Мария Гапоновна Кустовская, чтобы поднять меня на ноги, полностью посвятила мне жизнь. Она тоже перепробовала все способы, и однажды, когда мне было лет пять­семь, решила пойти на отчаянный шаг. Она взяла меня под руки поставила на ноги и строго сказала: «Стой! Ты должен стоять! Иначе я тебя накажу!». Она так хотела, чтобы я выздоровел, что уверилась – именно такой суровый способ поможет мне подняться. Конечно, устоять на ногах я не смог, как ни старался не расстраивать бабушку. Я никогда не забуду, как поднял на нее глаза, и увидел как по ее щекам катятся слезы. Это сильное стремление и желание моих близких сделать меня сильным и полноценным, сформировало во мне волю стать самостоятельным человеком.

У меня довольно долго была такая фантазия, что когда­-нибудь появится великий ученый, который изобретет нужное лекарство, которое поможет восстановить работу мышц.

Ведь как действует вирус полиомиелита? Попадает в спинной мозг и уничтожает нервные волокна, который идут по центральной нервной системе к двигательным центрам и мышцы словно отключаются, перестают работать. Потом, конечно, я перестал верить в то, что смогу когда­нибудь ходить. Но на место этой веры пришла другая: благодаря влиянию отца, который воспитал у меня волю и стремление не боятся трудностей, я увидел, как многое мне удается в жизни! И начал ставить перед собой сложные задачи, не боясь преодолевать их – постепенно, «шаг за шагом». Я рассуждал так: да, я не могу делать многое, что может здоровый человек. Но ведь и здоровые люди не все могут! Значит, я должен делать то, что не по плечу даже им.

– А как сложилась судьба вашего брата?

Мой брат, хоть и вышел из больницы здоровым, со временем его лечение от полиомиелита оказало побочные действия. Как выяснилось позже, врачи применяли к нам две разные методики. Меня лечили по традиционной, а его – новыми препаратами. И через несколько лет после этого, у брата развилась острая почечная недостаточность. В шестнадцать лет умер. Аппаратов гемодиализа тогда были единицы – его отвозили в Москву, где он проходил процедуру. Но держать его там постоянно было невозможно. О пересадке почки тоже не было речи. И когда его выписывали, маме сказали, что он долго не проживет. Это стало шоком для всей семьи. Помню, как однажды мы с Сашей горячо поспорили о чем­то, и мама, которая долго молчала о вердикте врачей, призналась мне: «Сыночек, помни, что Саше осталось жить очень немного времени…»

Сушкевич
С братиком Сашей, 1957 г.

Для своего младшего брата я всегда был авторитетом, он во многом подражал мне. Я часто бывал в санаториях. И если дома, находясь под присмотром отца вел себя прилично, то на свободе превращался в самого настоящего хулигана! Однажды, вернувшись с очередного лечения, я заговорил… исключительно матом. Саше это понравилось и он, разумеется, начал повторять за мной нехорошие слова. А вот, услышав их из его уст, я возмутился, пристыдил его. «А ты сам что говоришь?» – резонно возразил мне брат. И тогда я поклялся, что с этого момента не произнесу ни одного матерного слова, как бы тяжело мне не было. С тех пор я вообще не произношу матерных слов. Иногда друзья подшучивают на эту тему: «Сушкевич, ну скажи хоть одно ругательство!» Но я дал обещание себе и брату – вот и держу его по сей день!

– Родители были строги с вами, несмотря на вашу болезнь?
– В общем, да. Ведь отец боялся вырастить из меня «овоща», немощное существо. Если сравнить мои фото, сделанные в пять и семнадцать лет, можно не поверить, что это один и тот же человек! В пять я был парализованным мальчиком с тоненькими ручками, а в семнадцать – все бицепсы были накачаны, как у спортсмена. И это все результаты воспитания моего отца. Хотя методы воспитания его и мамы отличались. Мама, учитель математики, была мягкой и нестрогой, а папа, который преподавал в школе физику и физкультуру, напротив, использовал жесткие методы. Однажды отец где­то прочитал, что укусы пчел имеют терапевтическое действие, и если они будут кусать мои ноги, то, возможно, я смогу восстановиться. Что это были за эксперименты! Ведь у меня осталась чувствительность, и эта процедура стала нелегким испытанием! До сих пор помню запах пчел – он едва уловим – но я его чувствую, кажется, каждым сантиметром моего тела…

Несмотря на строгое воспитание, я был парнем отчаянным и первым заводилой! Как­то отдыхал в санатории в Одессе, а там поблизости были катакомбы. И я, не долго думая, сколотил компанию из ребят на костылях, с ДЦП, с другими заболеваниям. Мы сделали факелы и свечи и полезли в катакомбы. Во главе компании был я – на костылях и с факелом в руках! Мы долго бродили по коридорам, факелы гасли один за другим, мы теряли силы, а выхода и близко не было! Все меня спрашивали, как главного, – где же он? Долго ли еще бродить? А я и сам не знал, и с каждой минутой понимал, что мы заблудились. Но вида не подавал. К счастью, мы нашли выход – к тому времени у нас осталась одна­единственная свеча, которая едва теплилась. Помню, мы выбрались из катакомб – а над нами огромное звездное небо, такое долгожданное…
Пока мы бродили в подземелье, на наши поиски была брошена целая команда спасателей. Как только нас нашли, первое что спросили взрослые: кто придумал совершить такой рискованный вояж? Все хором ответили: «Кто­кто – Сушкевич!» Вот тогда мне досталось… Но я все равно продолжал что­нибудь придумывать. Чтобы жить было не скучно!

Я, НЕ ДОЛГО ДУМАЯ, СКОЛОТИЛ КОМПАНИЮ ИЗ РЕБЯТ НА КОСТЫЛЯХ, С ДЦП, С ДРУГИМИ ЗАБОЛЕВАНИЯМ. МЫ СДЕЛАЛИ ФАКЕЛЫ И СВЕЧИ И ПОЛЕЗЛИ В КАТАКОМБЫ

Дома, когда мы жили в Днепропетровске, у меня появилась первая рычажная коляска – и я на ней путешествовал по всем городу. Я был, наверное, единственный в городе такой необычный «пешеход». Я преодолевал все препятствия благодаря тому, что у меня были очень натренированные, сильные руки. Инвалидность – это ведь еще и социальная изоляция, а я не хотел закрываться в своем мире, я хотел открывать его для себя! Конечно, было тяжело, но зато, сколько впечатлений и эмоций я получал взамен! Я заезжал на острова по пешеходным мостам, я отправлялся в леса, за город.
Научился запрыгивать на бордюры и лихо съезжать с них. До сих пор, даже когда я еду на машине, очень хорошо чувствую все неровности. А когда на рычажной коляске полтора километра поднимаешься по мосту, чувствуешь каждый сантиметр этого расстояния. Сколько я в юном возрасте преодолел таких мостов!

Несмотря на все эти трудности, я любил путешествовать, бывать в разных уголках города, находится среди людей, быть в гуще событий.

– А как строились ваши отношения с девочками, ведь они не сразу могли разглядеть в вас сильного и дерзкого парня?
– Да, это было очень большой проблемой, особенно в подростковом возрасте. Вот что удивительно: когда я сидел в машине и смотрел на девушек из ее окна, я был для них привлекательным парнем. А как только они видели меня на коляске, отношение резко менялось. Но мою состоятельность как мужчины формировал отец, поддерживала мать. Поэтому я готов был бороться за сердца прекрасных дам!
Признаюсь, отношения с женщинами – это необычайно сложная часть моей жизни, но в то же время неимоверно замечательная!

Так же как я преодолевал страх, когда входил в морскую пучину, так же значительно позже я опасался отношений с женщинами. Мне было страшно входить в океан чувств, страстей, любовных переживаний. Моя – только лишь видимая! – немощь была для меня большим испытанием. Я ведь очень любвеобильный человек, очень чувственный и большой ценитель женской красоты. А в подростковом возрасте я даже думать боялся, что когда­нибудь мне это будет доступно.

Надо признаться, что я всегда был окружен женщинами. Начиная с первого класса, у меня была девочка, с которой я дружил. Она приходила ко мне домой – мы вместе делали уроки, общались. Потом расстались, но на ее месте сразу же появилась другая девочка. А потом мы поехали на море с родителями и там я впервые по­настоящему влюбился…

Мои родители приняли мудрое решение: каждое лето они отвозили нас с братом на море. Большими деньгами они не располагали, но был маленький горбатый «запорожец» с прицепом, куда наваливалась вся необходимая утварь. На берегу моря разбивалась палатка, и мы жили так два месяца, ведь у родителей, как у учителей, был длинный отпуск. Там я научился плавать. В воде я настолько хорошо себя чувствовал, что мог не выходить из нее целый день – с утра до вечера, забывая о голоде.
Но самое главное: когда я плавал, никому и в голову не приходило, что я больной. И я мог на равных общаться с другими детьми, не переживая, как я выгляжу. Я плыл вдоль берега и играл с ребятами в воде. Никто из них не видел, как я заползал в воду, никто не знал, кто я, какие у меня ноги, могу ли я ходить. Если мне говорили: «Пойдем, полежим на берегу», я отвечал: «Да не хочу…» и оставался в воде.

Сушкевич
На черноморском побережье Кавказа, 17 лет

Однажды я заплыл далеко и попал на пляж пионерского лагеря. Подружился с ребятами и начал наведываться туда каждый день. Был у меня еще один повод приплывать к тому берегу – мне понравилась одна девочка… Ее звали ее Света Волкова и была она из города Херсона. Она каждый день выглядывала меня – приплыл я или нет, мы играли, разговаривали, хохотали. Если Света предлагала выбраться на пляж позагорать, я придумывал какую­нибудь причину и оставался в воде… А однажды моя тайна чуть не раскрылась.

По вечерам я приезжал на коляске в лагерь (но предусмотрительно не в тот, к берегу которого я приплывал) посмотреть в фильм в летнем кинотеатре. И однажды увидел в первом ряду ее – Свету. Как же я убегал из этого кинотеатра! «Только бы она меня не увидела!», – думал я, изо всех сил вращая колеса коляски. Я не хотел разрушать иллюзию, созданную мной о здоровом, сильном мальчике. Знаете, когда я сказал ей, что уезжаю, она плакала, но моей тайны так и не узнала…

– А как вам удалось избавиться от этих комплексов?
– Это произошло благодаря моей однокласснице. Когда я учился в выпускном классе, безумно влюбился в нее. Я сидел на третьей парте, она на четвертой – через ряд – и все уроки я не сводил с нее глаз! И снова чувствовал себя, как тогда перед морской стихией: хотел войти в нее, но опасался… Вот так же я не решался подойти к ней и признаться в своих чувствах. Думал, думал, как быть и нашел выход.
Решил написать ей анонимное письмо, в котором рассказать, как я люблю ее. Но как передать послание, чтобы она не узнала адресат? И я придумал целую шпионскую схему по отправке и получению писем. Я познакомился со школьной уборщицей и попросил ее: можно вам будут приходить письма, а вы будете мне их приносить? Пришлось постараться, чтобы ее уговорить, но мне это удалось. И я написал этой девочке письмо, указав адрес уборщицы. А подписал письмо просто: незнакомый тебе человек. И началась наша переписка, длившаяся несколько месяцев.

ОНА МНЕ СКАЗАЛА СЛОВА, КОТОРЫЕ ДО СИХ ПОР БОЛЬЮ ОТЗЫВАЮТСЯ В СЕРДЦЕ: «МАМА МНЕ СКАЗАЛА, ЧТО С ТОБОЙ ДАЖЕ ПО УЛИЦЕ ПОД РУКУ ПРОЙТИСЬ НЕЛЬЗЯ…

В этих письмах я с такой силой выплескивал все накопившиеся чувства, был так искренен, чист, открыт, что она, конечно, же тоже заочно влюбилась в меня. В классе я с ней не общался – просто вздыхал в сторонке, но не подходил. А тем временем наша переписка развивалась все стремительней! И подошла к логической развязке: девочка предложила перейти от эпистолярного разговора к телефонному. И тут я понял – пропал! По голосу она ведь точно узнает, кто ее воздыхатель. Но мне так хотелось поговорить с ней по телефону – продолжить это призрачный роман. И я решил изменить свой голос. Долгими вечерами я тренировался, изменял тембр, интонации, и когда я был готов, решил позвонить. В телефонном разговоре я окончательно ее очаровал… и она начала требовать встречи! «Я не могу забыть твой голос, я слышу его во сне, я больше не могу – хочу тебя увидеть!», – признавалась она мне по телефону. Но я тянул время.

Но тут произошла удивительная вещь: в реальной жизни, во время перемены, я решил подойти к ней и заговорить. Наше общение стало таким доверительным, что она начала приходить ко мне домой, мы вместе делали уроки и однажды она рассказала мне о своем тайном телефонном воздыхателе – то есть обо мне.
Правда, несколько раз я чуть не прокололся: она начала узнавать мой голос, интонации… И я понял, что отступать некуда – пора открывать карты. И я признался, что это я писал ей письма, я разговаривал с ней по телефону, признавался ей в чувствах…

Никогда не забуду ее первую реакцию: она замолчала, ошарашенная моим признанием. А потом и сама призналась, что я нравлюсь ей. Правда, у этой истории оказался не очень счастливый финал. После признания, я написал уже от себя – Валеры Сушкевича – два письма, где откровенно рассказал о своих чувствах, описал, как вижу наше счастливое будущее. Эти письма прочитала ее мама. Она сделал все, чтобы прекратить наше общение. На прощанье она мне сказала слова, которые до сих пор болью отзываются в моем сердце: «Мама мне сказала, что с тобой даже по улице под руку пройтись нельзя…»

После окончания школы мы не виделись. Для меня это стало страшной трагедией, я очень переживал и страдал. Но в то же время эта история помогла мне поверить в себя, как в мужчину, поверить в то, что у меня есть шанс на любовь. Я понял, что я могу вызвать интерес у представительниц противоположного пола. А еще у меня появилась уверенность в том, что любовь в моей жизни будет обязательно!

– Вы имеете в виду вашу первую жену Ирину?
– Да. Я встретил ее, когда мне было двадцать два года. Я тогда учился в аспирантуре Днепропетровского университета на кафедре экономической кибернетики, писал диссертацию по теории надежности. И вдруг увидел семнадцатилетнюю абитуриентку. Красивую, прекрасно сложенную, с длинной косой – она была кандидатом в мастера спорта по художественной гимнастике, обладательницу первого разряда по легкой атлетике по метанию копья. В общем, метнула в меня копье…

39
С первой женой Ириной, начало супружеской жизни, 1976 г.

Но и эта история любви была не простая! Родители Ирины категорически восстали против наших отношений! Я был нежелательной кандидатурой в мужья. Я много об этом думал, переживал, а потом отец мне сказал: «Ты пойми одну вещь – у папы и мамы есть дочь, они ее воспитывают, лелеют, мечтают, что рядом с ней будет достойный мужчина. И тут на ее руку и сердце претендует человек на коляске… Им трудно смирится этой мыслью и их реакция вполне закономерна». В общем, мы с Ириной скрывались два месяца от всех. По сути, свою первую жену я… украл. Я поставил ей условие: либо ты идешь к родителям и мы расстаемся, либо остаешься со мной. И она осталась. Но официально оформить отношения нам тоже стоило большого труда: все загсы Днепропетровска были предупреждены: Сушкевича не расписывать! Отец Ирины был высокопоставленным человеком и мог отдать такое негласное распоряжение. Но нашлась одна женщина в городе, которая взяла на себя ответственность и зарегистрировала наш брак.

– У вас осталась обида на людей?
– Нет, обиды не было. Были моменты беспомощности, когда я понимал, что не могу что­то сделать сам! Но отец мне всегда говорил: «Ты должен мочь! Все что тебе осталось здорового должно стать суперздоровым!». Я принял это, как аксиому. И стал физически крепким: отжимался по многу раз, на шкаф взбирался, в армрестлинге мог любого парня мог положить. Учился тоже хорошо: заочно поступил в физико­математическую школу при Московском физико­математическом институте, одном из самых сложных вузов в то время. Хотя отец всегда меня подкалывал: если бы я тебе физику преподавал, ты бы и тройки не получил! Меня это очень бесило, но я понимал, что таким образом он делал все, чтобы я тянулся к большим результатам. Но когда одну очень сложную задачу, которую мне прислали из МФТИ, и которую не мог решить даже отец – решил я, он был потрясен моими знаниями. Честно говоря, я даже не ожидал такой его реакции.

После окончания этой школы я поступил Днепропетровский университет и параллельно начал работать надомником: клепал дверцы для печей. Хотя, как инвалид первой группы, не имел права трудиться. Но я не надеялся ни на кого и не ждал ни от кого помощи.

Сушкевич
Организаторі Всесоюзніх соревнований по плаванию среди спортсменов инвалидов, Киев, 1985 г.

К примеру, свою первую квартиру в Днепропетровске я добился самостоятельно. К тому времени я женился, родился сын, жена была беременна дочкой. Жить с родителями я не хотел, поэтому поставил себе цель: через год у меня будет квартира. Сказано – сделано! Я изучил все свои права, проштудировал все законы, и доказал, что имею право на трехкомнатную квартиру. И мне ее дали. Правда, обставлять ее было нечем… И денег лишних тоже не было. У меня зарплата 80 рублей, жена – студентка, двое детей… И я решил попросить денег у отца. Но он меня сразу осек: «Зарабатывай сам!» Заработать быстро необходимую сумму я не смог. И тут взялась за дело мама, которая уломала отца дать мне денег. Но папа поставил условие: «Я тебе одолжу денег, но ты напиши расписку, когда отдашь». И я написал.

– Долг отцу вернули?
– Нет, не вернул. Когда я принес ему деньги, он их не взял. И больше об этих деньгах и не вспомнил. Для меня это стало еще одним отцовским уроком.
Деньги, которые «занял» папа, нас очень поддержали. Мы сделали ремонт, купили мебель, тарелки­вилки… Вместе с женой обустраивали квартиру – шкурили двери, клеили обои, одновременно ухаживали за маленькими детьми. Я все это делал на костылях – как все успевал, сейчас удивляюсь.

В какой­то момент я понял, что на аспирантскую стипендию семью не прокормишь – надо устраиваться на работу. Я решил уйти из аспирантуры с правом восстановления. Хотя так и не восстановился и загубил свою научную карьеру. Но благополучие семьи для меня в тот момент были важнее, чем научные степени.

С сіном Сашей и дочерью Наташей, 1982 год

Я пытался устроиться на работу, но инвалиду первой группы это было не так­то просто: по телефону, когда я рассказывал о дипломе, диссертация мне говорили – приходите, берем! Но стоило мне появиться на костылях перед потенциальным работодателем, как сразу поступал отказ. Но я не сдавался и с большим трудом пробился на работу в один научно­исследовательский институт, потом в другой…

Был период, когда я трудился сразу на пяти работах одновременно: преподавал в университете, работал на закрытом военном предприятии, подрабатывал репетиторством и вечером занимался извозом на машине. Было тяжело, но я зарабатывал и вполне достойно и обеспечивал свою семью.

Я ВИЖУ ЮНУЮ ПЛОВЧИХУ – С ПОТРЯСАЮЩЕЙ ФИГУРОЙ, В ЧЕРНОМ КУПАЛЬНИКЕ – И ВЛЮБИЛСЯ СРАЗУ И БЕСПОВОРОТНО

Хотя с первой женой жизнь складывалась не просто, но многое, что мне удалось сделать в тот период, когда мы были вместе, было и ее колоссальной заслугой.

– И все таки вы расстались…
Да, но мы прожили вместе важный отрезок жизни, и хотя у нас остались взаимные обиды, хорошего, конечно же, было гораздо больше. Моя супруга не раз повторяла: «Дай Бог, чтобы у кого­то еще был такой мужчина, как ты у меня!» Я был очень горд, когда ее подруги говорили: «Вот нам бы такого мужа!». До сих пор Ирина остается моей любимой супругой, хотя и живет далеко – в Австралии. Там она второй раз вышла замуж.

– Вы ведь тоже второй раз женаты?
– Моей второй супруге Юлии пришлось многое пережить, ведь почти десять лет она была моей гражданской женой. Все это время я считал, что не имею морального права развестись с Ириной, хотя мы и не жили вместе. Ну не мог я – мой идеализм не позволял.

Сушкевич
Слева направо: зять Марк Порчелатто, дочь Наталья, супруга Ирина, 2006 год

Но случилось так, что Юля забеременела. И я решил – пришло время. Я оформил развод и расписался с Юлей, когда она была на восьмом месяце беременности.

– А как вы познакомились?
– Это произошло в 1994 году на чемпионате мира по плаванию, который проходил во Франции. К тому времени наши отношения с первой женой уже оставляли желать лучшего. И тут я вижу юную пловчиху – с потрясающей фигурой, в черном купальнике – это была бомба! Юля – мастер спорта по плаванию, призер чемпионата Европы. Влюбился я сразу и бесповоротно. И решил действовать. Но сразу же получил отпор. Поскольку я был на чемпионате с супругой, Юля мне сказала: «Валерий Михайлович, как вам не стыдно! Идите к жене!»

Но сдаваться я не собирался. Правда, пришлось поменять тактику. Кавалеристским наскоком завоевать девушку, которая была младше меня на 24 года, не получилось, поэтому я решил действовать иначе. Дарил подарки, оказывал знаки внимания, звонил ей часто и вел долгие разговоры… Мне понадобилось три года, чтобы завоевать ее сердце.

С супругой Юлией

Однажды она прилетела в Борисполь после участия в чемпионате мира. Я отправился в аэропорт якобы встречать команду, хотя на самом деле я хотел увидеть ее! Юля в тот день была очень расстроена из­за какой­то неприятности. Я увидел, как она стояла в сторонке и тихо плакала. Конечно же, я сразу бросился ей на помощь!
Поговорил с ней и предложил свою помощь. Она согласилась, и я тут же попросил ее остаться в Киеве на одну ночь. Я предусмотрительно снял для нее номер в гостинице «Спорт». Уладив все ее проблемы, я поинтересовался: «Можно я приду вечером в гости?».

Пришел. И ушел домой только утром. С тех пор мы вместе, а нашему сыну уже восемь лет.

– Вас по праву называют отцом­-основателем параолимпийского движения в Украине. С чего все начиналось?

– Параолимпийское движение и все что с ним связано – это моя жизнь! Спорт и физическая культура – это то, что помогло мне стать тем, кем я стал. Я стал двукратным чемпионом Советского Союза по плаванию, а европейском рейтинге занимал четвертое место.

Спортом занимался всегда. Еще бы! Если бы не моя спортивная подготовка, я бы не смог учиться в университете, ведь на костылях мне нужно было передвигаться между аудиториями – по лестнице, без лифта. А лекции могли быть не только на разных этажах, но и корпусах. И так каждый день! Выдержать такой марафон мог только физически сильный человек.

ПАРАОЛИМПИЙСКОЕ ДВИЖЕНИЕ И ВСЕ ЧТО С НИМ СВЯЗАНО – ЭТО МОЯ ЖИЗНЬ!

Если бы я не поддерживал свою физическую форму, у меня бы не было ничего того, что я сегодня имею – семьи, жены, детей, не было учебы университете, карьеры, не было бы 130 законопроектов за 16 лет работы в парламенте.
А начинал я с создания в Днепропетровске физкультурно­спортивного клуба «Оптимист», сначала городского, потом областного масштаба. Затем появилась Федерация спорта инвалидов, первым президентом которой я стал. Потом я был первым вице­президентом Национального параолимпийского комитета Украины, а позже его президентом.

С Андреем Шевченко и Виталием Кличко, Великобритания, Кардифф, церемония опредиления столиці Евро-2012

Параолимпийское движение – это целая философия, которая стала делом всей моей жизни. Но для того, чтобы привить его здесь, в Украине, нужно было сломать сознание людей – их стереотипное отношение к инвалидам. И я очень горжусь тем, что мне и моей команде удалось это сделать. Мы создали уникальную систему, которая благодаря команде профессионалов, благодаря эффективному администрированию, и при небольшом государственном финансировании позволила нам добиться впечатляющих результатов! Наши параолимпийцы – одни из лучших в мире. И их победы не только прославляют Украину, они помогают менять отношение общества к инвалидам. Без побед наших спортсменов мне бы не удалось принять 130 законов, касающихся прав людей с ограниченными физическими возможностями. А благодаря победам параолимпийцев, к правам инвалидов, к их судьбам и проблемам приковано внимание общества. И когда на экране телевизора появляется 16­летняя девочка, у которой тяжелая форма ДЦП, а она стоит на пьедестале под звуки украинского гимна – забыть это невозможно!

Мгновение триумфа украинских паралимпийцев

Несмотря на прожитые годы и большой опыт, в том числе работы во властных структурах, я так и остался идеалистом, воспитанным двумя сельских учителями. Мой идеализм иногда меня подводит, но я продолжаю делать все возможное, чтобы людям с ограниченными возможностями, немощным, забытым, как говорят, «невидимым для власти», стало жить комфортнее в нашей стране, чтобы они были защищены и обеспечены. Не все получается, но сделано уже очень много. И буду продолжать делать уже в новом статусе – омбудсмена по правам инвалидов.

– А чем занимаются ваши дети?
– Я горжусь, что мой старший сын Александр возглавляет Национальный параолимпийский центр в Евпатории в Крыму. Эта институция – единственная на территории полуострова – признана как украинская.

В семейном кругу, слева направо: супруга Юлия, племянница Александра, сын Александр, невестка Елена. Дети – внук Никита (слева) и младший сын Михаил

Моя дочь, Наташа, вышла замуж и уехала жить в Австралию. Как только она туда перебралась, буквально через две недели, ей перезвонили из Национального параолимпийского комитета Австралии и, уточнив – вы дочь Сушкевича? – предложили работу. Наташа до замужества работала вместе со мной и хорошо знала, как функционирует наша организация. В австралийском комитете ее постоянно спрашивали: «А как это делает Сушкевич?». Не выдержав того, что ее считают лишь «дочерью Сушкевича», Наташа ушла с работы. И я ее очень хорошо понимаю: она самодостаточная, сильная личность, такая же, как и я, и ей не интересно быть чьей-­то копией пусть и своего отца.

Несмотря на то, что у меня уже трое внуков, я себя не чувствую дедушкой! Может потому, что мой младший сын Миша – одного возраста с ними! Когда они собираются все вместе, мой сын отличается от них – он как будто старше их по восприятию мира, по своим рассуждениям. Говорят же, что у немолодых родителей рождаются необычные дети.

Сушкевич
С младшим сыном Михаилом, 2013 год

Хотя, несмотря на то, что Миша – самый младший сын, я к нему отношусь достаточно строго. Такие методы воспитания я передал сыну, а сам научился у своего отца.

– Что помогает вам не падать духом в такое сложное время?
Я не так давно пришел к вере в Бога. До этого я был убежденным атеистом. Объясню почему: все, что мне удалось в жизни, сделал либо я сам вопреки всем обстоятельствам, либо мне помогли мои родители. Я верил в то, что человек сам делает свою судьбу – так как научил отец. Была у меня много лет назад интересная встреча. Это было начало девяностых годов, я только начинал свою работу как депутат областного совета. Я приехал из Днепропетровска в Киев и в гостинице, которая сейчас называется «Украина», я увидел у окошка администратора католического священника. Он на ломанном русском языке просил администратора поселить его, а она ему в довольно грубой форме отказывала. А на улице в это время лил холодный осенний дождь…

Церемония открітия паралимпийских игр в Афинах , віход национальной паралимпийской команді Украині, 2004 год

После долгих уговоров пастор отошел от окошка в расстроенных чувствах. И тут я решил за него вступиться. Я подошел к администратору, представился и сказал ей все, что думаю по поводу ее поведения: как она может не поселить священника из европейской страны, который приехал в Украину с миссией, какое у него сложится мнение о нас и как ей не стыдно… Ей ничего не оставалось как поселить священника. Я его подозвал, и мы с ним разговорились (я после учебы в аспирантуре довольно прилично говорил по­английски). Я ему прямо сказал: «Я – атеист, в Бога не верю!». Он со мной спорить не стал, а пригласил продолжить разговор за чашкой чая в его номере. У него в комнате я вновь начал отстаивать свои атеистические позиции. А священник, слыша мои пламенные речи о том, что Бога нет, лишь приговаривал: «Тише, я прошу вас, тише…»

Спортивная подготовка, 2013 год

И тогда я решил привести последний аргумент. «Ну, вот вы приехали с миссией, святой человек, а какая­то тетка не хотела вас поселять. И кто вам помог номер получить? Бог? Нет – Сушкевич!» И тогда он мне произнес фразу, которую помню до сих пор: «Молодой человек, вы ошибаетесь: это Бог вас мне послал…» Я не знал, что ему ответить, но тогда я впервые задумался о вере…

Позже в моей жизни произошел трагический случай. К сожалению, я не могу рассказать подробностей, но тогда я в одно мгновение мог потерять все, что у меня было. И тогда я задумался: почему все мужчины из моего рода умерли, а у меня – инвалида, искалеченного судьбой, трое детей, трое внуков. От меня идет большая и мощная ветвь в генеалогическом древе нашего рода. Почему? Какие силы стоят за этим чудом? И вот тогда я решил покреститься, а после мы с Юлей обвенчались. Так я пришел к Богу…

С мамой Екатериной Владимировной, 2014 год

И сегодня, в том числе и вера, помогает мне оставаться дееспособным, активным, сильным. Конечно, я не забываю о спорте. Последние несколько лет я себя буквально истязал в тренажерном зале, чтобы сохранить форму. И хочется верить, что мне это удается. А вообще, я не считаю себя инвалидом – я здоровый, полноценный мужчина, и, кстати, меньше всех в семье болею.


Подготовлено по материалам журнала «Караван историй» ( 2015 года)

Присоединяйтесь к нам в Facebook, Twitter, Instagram или Вконтакте и всегда будьте в курсе самых интересных новостей шоубиза и материалов журнала «Караван историй»