Даша Астафьева: “Я устала говорить то, что нужно, казаться лучше, чем есть”

Долгое время не знала, кем хочу быть… Когда я училась в девятом классе, мама чуть ли не насильно отвела меня на кастинг модельных курсов. Я даже злилась на нее – так не хотела туда идти. А еще накануне сама обрезала челку – неровно, наискосок. Как ни странно, меня взяли, отметив, что смогу работать моделью для неординарных коллекций. Видимо, экстравагантная челка сыграла роль. На курсах нас обучали, как правильно двигаться, держаться на подиуме и дефилировать. Эти занятия очень помогли мне поверить в себя, подняли мою самооценку. Приятно, что преподаватели отметили меня среди других девочек – высоких, с формами и длинными ногами. И я благодарна маме за то, что отвела меня туда.

Учеба на курсах стала для меня стимулом – я начала заниматься спортом, следить за осанкой и походкой. А еще получила там психологическую поддержку: меня хвалили, отмечали мои достижения, не критиковали. На самом деле мне всего этого не хватало. Мама с папой были простыми людьми, замороченными на тяжелой работе. Я признательна им за то, что у нас дома всегда было тепло и уютно, но мама в то время, да и позже, когда я работала моделью, частенько критиковала меня. Когда она увидела одну из моих первых фотосессий, заявила: «Что они в тебе нашли? Нос у тебя кирпатый, кожа вся рябая – в веснушках…» Я сейчас ее упрекаю: «Как ты могла такое сказать?»

Или вот еще история… Женьке было четыре года, он играл во дворе, и вдруг я услышала его душераздирающий крик. Бегом спустилась вниз – и вижу, как по лестнице поднимается орущий брат, а за ним тянется кровавый след. Я, ничего не понимая, хватаю его на руки и вижу на стопе порез. Спрашиваю его, как поранился? Женька отвечает, что прилетел кузнечик, у него появилось жало – и он рассек ему ногу. После увиденного у меня началась истерика. Я несу брата домой, как санитарка тащит раненого бойца в военном фильме. При этом ору еще сильнее, чем Женя. Когда мы зашли в квартиру и мама увидела эту картину, она отвесила мне пощечину. Потом взяла Жеку и свесила его вниз головой, чтобы остановить кровотечение. Как-­то мама смеясь вспоминала этот случай, хотя в тот момент никому смешно не было. Я ей говорю: «Мама, ну как ты могла меня ударить?» «А это был единственный способ успокоить тебя!» – ответила она и была права.

Сейчас мама стала мудрее и уже не критикует меня. Наоборот, каждый раз говорит, какая я хорошая, красивая, талантливая. А я не знаю, как реагировать на ее слова, ведь не привыкла их слышать.

У вас остались подруги с детства?

Буквально две-­три. В моем классе была компания девчонок. Они модно одевались и подшучивали над теми, у кого не было такой возможности. Каждый день я не знала, что надеть в школу, чтобы не попасть под шквал их насмешек. Это был такой стресс! Хотя сейчас понимаю, что просто очень близко к сердцу принимала некоторые вещи и переживала по любому поводу. А не стоило. Но ведь у многих детей такое отношение сверстников сформировало комплексы, которые их преследуют всю жизнь. Кстати, когда сейчас я приезжаю в родной Орджоникидзе (сейчас – Покров. – Прим. ред.), многие одноклассники со мной не здороваются.

А вы выступали в родном городе с концертами?

Нет, ни разу. Возможно, в этом году выступим. Там меня почему­то не считают артисткой. Если честно, это даже не задевает. В своей жизни я так часто сталкивалась с эволюцией отношения ко мне, что уже ничему не удивляюсь. Сначала меня осуждают, потом ненавидят и говорят гадости, затем признаются: «Ты не такая, как мы думали», а заканчивается все просьбой сфотографироваться. Но мне кажется, что в последнее время отношение ко мне в Орджоникидзе начало меняться. Я была там полгода назад и увидела, что люди, которые раньше меня не замечали, сдались: им хочется и поздороваться со мной, и спросить, как дела.

Вот дети всегда искренне реагировали – фотографировали, прячась в кустах, а потом целый день за мной по городу ходили. Взрослые же отворачивались при виде меня, распускали сплетни, а мои близкие тяжело переживали все это. Каждому ведь не объяснишь, что, несмотря на внешний блеск, моя работа тяжелая и что нет ничего плохого в том, что я снимаюсь обнаженной для журналов. А если люди не понимают мое творчество, это не значит, что оно плохое.

На самом деле я хочу выступить в родном городе, потому что у многих его жителей нет возможности увидеть меня на сцене. Хотелось бы, чтобы на мой концерт при­шли знакомые, соседи, одноклассники. Для многих это был бы шанс изменить мнение обо мне. А еще в Орджоникидзе живут мои друзья, друзья моих родителей, у которых я останавливаюсь, когда гощу в городе. Они меня любят и всегда рады видеть.