Сегодня певице, звезде проекта «Женский квартал» Вере Кекелии исполнилось 36 лет. В день рождения звезды публикуем ее интервью “Каравану историй” – о работе в поп-группе, женском юморе, побеге от бывшего парня и любимом муже Романе Дуде.

Первые шаги

Многие артисты говорят: «Я запел раньше, чем заговорил». Эти истории не обо мне: ни о чем таком в детстве я не думала. Но сейчас, глядя в прошлое, конечно же, вижу явные предпосылки. Мне нравилась музыка, сцена и особенно все то, что связано с телевидением и публичностью.

В моем детстве по телевизору в основном шли новости, такого ассортимента развлекательных программ, как сейчас, не существовало. Ведущие новостей казались мне невероятными людьми, супер­успешными, популярными и интересными. Их хотелось повторить. И я их копировала, воображая, что когда-­то и сама стану телеведущей.

Увлеченность музыкой проявилась позже. Я все время слушала радио, конспектировала песни – в основном на английском. Писала тексты русскими буквами, как слышала, – кучу тетрадей извела на эту музыкальную «поэзию». Ложилась спать в наушниках и в обнимку с приемником и всю ночь напролет слушала радио – любое, какое ловило, лишь бы была музыка. Но о музыке как о призвании я не думала – кто в детстве не пел перед зеркалом, завернувшись в штору? Абсолютным приоритетом была школа.

Фото: Михаил Федорак / из личного архива

Все стало серьезно в выпускном классе. Как раз проходил вокальный конкурс, и учитель музыки предложил: «У Кекелии неплохой голос – давайте ее отправим». Отправят так отправят, большого значения я этому не придала. Надо выучить песню – выучу. На этом конкурсе ко мне подошел парень, с которым мы дружим до сих пор, Ян Костырко. Говорит: «У нас классный коллектив, не хочешь к нам прийти и чисто для себя позаниматься, попеть?» Я пришла, и с того момента моя увлеченность музыкой переросла в огромную любовь к этому делу, потом хобби, а затем и в профессию.

Папа с мамой – люди классического советского воспитания. Мой уход в музыку происходил постепенно, и поначалу они, конечно, были категорически против. После одиннадцатого класса я робко сказала: «Мам, я тут хотела бы поступить в музыкальное. Говорят, что у меня неплохо получается. И мне нравится танцевать и петь. Мне бы попробовать».

На что мама категорически ответила «нет», вдобавок взяла за руку, привела в метро, подвела к скрипачу и сказала: «Вот, смотри!» Я ей с энтузиазмом: «Да, мам, классно играет!» – «Конечно, классно. Ты хочешь вот так зарабатывать на жизнь? Давай поступай­ка ты в нормальный университет, получи, пожалуйста, профессию, чтобы была корочка, а потом делай что хочешь». По мнению родителей, гарантировать успех в жизни могла специальность экономиста. И я послушала маму.

Я мечтала тоже быть темнокожей, потому что считала, что только они могут так петь

Родители у меня всегда были в большом авторитете, и я боялась их разочаровать. Мне казалось, что принести хорошую оценку – значит сделать их счастливыми. Поэтому свои желания я отодвигала на второй план и даже боялась о них говорить. Главное, чтобы мама с папой были в хорошем настроении и не ругали меня. Был период, когда я в школе училась не очень хорошо. Мне тогда часто доставалось. Это так надоело, что я исправилась.

Тем не менее занятий в музыкальном коллективе, куда меня привел Ян, я не прекратила. Там все было на достаточно профессиональном уровне, и я рада, что там оказалась. Обучение было нестандартным, не как в классическом музыкальном учебном заведении, но там мне привили хороший музыкальный вкус, что очень важно.

Педагог Андрей Вячеславович сразу подсадил на все английское – джаз, соул, много акапельной музыки. Есть невероятная группа, на которой я «просидела» год. Это шестеро темнокожих ребят, которые поют акапельно. Я мечтала тоже быть темнокожей, потому что считала, что только они могут так петь. Словом, я выросла на «фирменной» музыке.

О внешнем и внутреннем

Я сбывала свою энергию на выступлениях. И дома, конечно: закрывалась в комнате, запрещая входить ко мне, включала музыку на всю – и начинался контемп, я танцевала, как только могла. Со спортом у меня сложилось, только когда я приехала в Киев. Тогда поняла: о, надо, наверное, на диете посидеть, физкультурой нужно заниматься. До того для меня наесться пирожков на ночь было нормой. Жареная картошка с соленым огурцом – а что такого? У меня были свои представления о питании.

Фото: Анастасия Теликова / из личного архива

Я только сейчас начинаю принимать себя, свою фигуру, свои пальцы, уши, глаза, нос. Мне всегда безумно не нравился мой нос. С детства мечтала – вот ведь глупость! – сделать пластическую операцию. Я настолько хотела другой нос, что он у меня действительно со временем чуть-­чуть изменился.

Мама шутит, что он, наверное, так боялся моих мыслей о пластике, что решил: да ну его, я лучше сам постараюсь и исправлюсь. Серьезно, очертания другие, нежели в детстве.

Мне очень не нравились и мои ноги, я их почти ненавидела. Жаль, как с носом не вышло, длиннее они не стали. Но я четко визуально себе представляла совершенно другую фигуру, которую бы мне хотелось. Начала заниматься – и форма ног изменилась, как мне нравилось. Я убеждена в силе мысли, это мощная штука. Но нужно учиться себя принимать. Это очень облегчает жизнь.  Если что­-то хочешь изменить в себе – тогда работай над этим. Как вспомню, какие у меня комплексы были… Как будто тяжеленный мешок за плечами. Сейчас остался рюкзачок.

Мы воспитывались в советском духе, когда считалось, что все должны быть одинаковыми. Я помню фразу: «Вы ничем не лучше остальных детей, вы – как все». И я жила с этим знанием. Моих родителей так воспитывали, и нам это тоже передалось: не выделяйся, не будь выскочкой, все должно быть ровненько, тихонько.

Думаю, мы то поколение, которое ломает эту историю. Нам приходится сложнее: нужно это в себе признать и сознательно выбросить, наполнить себя новым и хорошим – и передать своим детям. Мы перерождаемся в себе же, и это непросто из­-за отпечатка Советского Союза. И от этого надо бежать. Сложно, но возможно.

мне бы хотелось воспитывать своих детей так, чтобы они выросли без душевной боли

Ребенка нужно похвалить и поощрить, если он с чем­-то отлично справился. Понятно, нужно и поругать, но не так, как нас ругали, а просто поговорить по-­взрослому. Дети отлично воспринимают взрослую речь. Моя мама со своими внуками общается совершенно по­-другому. Не прикрикнет, не шлепнет по попе, а говорит на равных, и они слушают. Да и дети сейчас другие. И это круто. Конечно, я сейчас рассуждаю теоретически, но мне бы хотелось воспитывать своих детей так, чтобы они выросли хорошими людьми, но без душевной боли.

Киев и «Суперзірка»

Наш коллектив считался эстрадным театром, был не только вокальным, но и хореографическим. Мы были довольно популярными в Харькове, ездили на конкурсы, выступали в областной и городской администрациях.

А однажды мы поехали в Киев. Забавно: нас привезли на ВДНХ, где я сейчас провожу много времени. Это единственное место, которое я увидела тогда в столице. Очень мне ВДНХ понравилась, сама не знаю чем. И я подумала: оканчиваю учебу (в то время я была на первом курсе) – и переезжаю сюда. О чем и уведомила маму.

Так все и получилось. Последний год учебы был волнительный и мучительный: надо искать работу, устраиваться, а музыку бросать не хочется. И поначалу у меня получалось усидеть на двух стульях. В Киеве я на первых порах работала агентом по недвижимости – зато весь город изучила. Параллельно зарабатывала выступлениями. Не сумасшедшие деньги, но мне хватало на самое необходимое. А скоро появился проект «Суперзірка», и я прошла кастинг, первый удачный в своей жизни. Я попала в проект – и все завертелось.

Стать участницей телепроекта – это казалось нереальным. Был тогда такой стереотип, что обычно все проплачено. И родители, друзья, знакомые твердили в один голос: «Да это все ерунда, не может быть, не суйся». И только пара человек меня поддержали: «Как это ты не поедешь? Да мы сейчас сами твои вещи соберем». Так в общем­то и было: на конкурс меня отправили друзья. И мама в тот момент поддержала: «Езжай, попробуй».

Мне кажется, весь проект прошел как один миг. Я каждый эфир безумно боялась. Не понимала, что такое шоу­бизнес, а еще стереотипы эти нехорошие. Про себя молилась: «Господи, пожалуйста, только без этой грязи, о которой все говорят…» Мне попадались очень хорошие люди, меня никто не обижал. И хотя сейчас я понимаю, что допустила много ошибок с музыкальной точки зрения, это было здорово.

С того момента я окончательно поняла, что другого пути у меня просто не может быть. Помню, пришла к руководителю агентства недвижимости: «Извините, я увольняюсь». Она в ответ: «Конечно! Мы следили за проектом. Что ты вообще здесь делаешь?» Коллеги мне еще долго писали, поддерживали. Но с риелторством, как и с экономикой, все закончилось.

Новый этап и «А.Р.М.И.Я.»

После проекта «Суперзірка» я получила два предложения: либо пойти в mamamusic (продюсерская компания Юрия Никитина. – Прим. ред.), либо в джазовый оркестр. Я решила спросить совета у своего педагога, и она сказала: «Иди в mamamusic, это серьезные люди. Попробуй».

Изначально я не знала, что попаду в группу. Но понимала: возвращаться в Харьков мне неинтересно. Я полюбила Киев, мне нравилась его энергия и темп. В mamamusic был замечательный психолог Михаил Михайлович, с которым мы познакомились и подружились еще на проекте. Он очень тепло ко мне относился, поддерживал, все объяснял и познакомил со всеми. Я доверилась этой компании и не жалею о своем выборе.

Во время работы в группе пришлось столкнуться с некомфортными для меня моментами, но они помогли мне вырасти, побороть комплексы. Например, в коллективе были приняты более откровенные наряды, а я юбок выше колена никогда не носила. Нужно танцевать, а я профессионально на сцене не двигалась. Но я справлялась, понимала, что мне это поможет правильно преподносить себя.

Раньше для меня существовал только вокал. На самом же деле артист – это собирательный образ. Не только чистый вокал определяет тебя как хорошего артиста – надо правильно вести себя с публикой, общаться с ней. Нужно много всего, чтобы достучаться до зрителя. Плюс у меня было заблуждение: громко и сильно берешь ноту, значит, есть голос, а споешь проникновенно и тихо – не то. Сейчас я понимаю, что можно спеть тихо, без множества октав, но так проникновенно, что тебе поверят. Важнее быть убедительным и честным в этот момент, нежели просто громким.

О женских коллективах и о дружбе

В «А.Р.М.И.Я.» все видели общую цель, которой мы должны достичь. У нас была здоровая конкуренция: каждая участница себя подтягивала к уровню других. Мне, к примеру, не хватало хореографии, и я старалась больше танцевать, чтобы не теряться на фоне девочек. Мы друг друга скорее стимулировали, чем конкурировали. Тесно дружили и отдыхали вместе.

Пять лет, которые я провела в группе «А.Р.М.И.Я.», я никого не знала вне коллектива, никаких других знакомых в Киеве не было – необходимости не возникало. Мы всегда были вместе и горели своим делом.

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

Публикация от VERA KEKELIA (@kekeliavera)

С Юрой Никитиным мы пробыли меньше двух лет, а потом ушли в свободное плавание, стали сами себе начальством. А когда ты начальник, все зависит от тебя, ты задаешь направление и темп. Мы не могли позволить себе быть расслаб­ленными и устраивать склоки, иначе бы не выжили.

Если говорить о дружбе, то сейчас мне комфортнее всего с Ромой. Он мне и муж, и друг, и подружка – все на свете. Но я люблю общаться с людьми в принципе, пол мне не важен.

О юморе, позитиве и «Женском квартале»

Мужчина, когда шутит, может быть брутальным, жестким и даже пошлым. Женщина этого позволить себе не может, в кадре женский юмор на грани выглядит неуместно. А хочется сохранять эстетичность и женственность до конца. У нас круг шуток ограничен.

В «Женском квартале» мы не поднимаем вопросы политики, и мне это нравится. Зато мы от души смеемся над собой. Мужчинам, кстати, тоже смешно. Перед каждым выступлением мы переживаем, примут нас или нет, важна реакция зала. И заметили, что мужчинам нравится, когда женщины смеются над собой – и над мужчинами тоже. Мне кажется, мы показываем все красиво, с присущими женщинам внутренней культурой и достоинством.

В проекте «Женский квартал», 2018 г

Я несерьезный человек, боже упаси. Иначе была бы супердепрессивной. Родители порой звонят, и у них постановка вопроса сразу негативная. А я их переучиваю: «Мам, пап, почему не переформулировать вопрос в позитиве?» – «Почему ты до сих пор не забрала трудовую книжку? Верочка, это же плохо». Приходится отвечать: «Да­да, мамочка, обязательно, в следующий приезд». Или вопрос: «Ну что, нет работы, да?» – «Мам, пап, ну почему бы не спросить: что, мол, работы много, завал? Все в порядке, голову поднять некогда!» Или мы, люди, по природе такие, что нам проще и интереснее в негативе?

Я давно отказалась от этой системы. Потому что, если ты сам себя не воодушевишь, тебя будет окружать все плохое. И теперь у нас всегда заряд плюс. И уже мама перестраивается, говорит: «Я помню: мыслить позитивно!»

У меня был период, когда я притягивала не очень хороших людей. И мне это пошло на пользу

Cамое ценное, что может дать жизнь, – семья и друзья, достойные люди, которые тебя окружают. А если вокруг нехорошие, нужно искать в себе зародыши того, что их притянуло. У меня был период, когда я притягивала не очень хороших людей. И мне это пошло на пользу: я четко поняла, что себя нужно ценить. Не быть со звездой во лбу, а просто по­человечески: ты пришел в этот мир, есть руки­-ноги, родные твои живы­-здоровы, так что мешает тебе быть счастливым?

Не могу сказать, что я всегда пребываю в радужном настроении. Но, если чувствую, что уносит депрессия, говорю себе «стоп». Музыка, прогулка, все бросить и уехать с родителями, поговорить по душам с тем, кто является для тебя примером, – надо выдергивать себя из негативных состояний любым способом.

О призвании артиста

Люди, связанные с публичными выступлениями, могут порой вести себя тише. Это экономия себя. У меня так перед концертами. Муж долго не мог понять, что происходит, думал, что я не в настроении, что­то случилось, дергал, все ли у меня хорошо? Все хорошо. Происходит щелчок: сейчас ты выйдешь в зал, где много людей, с которыми надо поделиться энергией, и ты не имеешь права появиться пустым и вялым. Поэтому нужно эту энергию максимально сохранить для них.

Главное наше призвание – не позаниматься самолюбованием: «Ах, меня покажут по телевизору!» – а поделиться эмоцией. Если будешь за кулисами расплескивать настрой, ты не отдашь то, что должен, на сцене. И зачем тогда все это?

ты выходишь в зал, где много людей, с которыми надо поделиться энергией, и ты не имеешь права появиться пустым и вялым

Работа с большим количеством людей влечет усталость, потом тебе нужно восстановить ресурс, почерпнуть энергию, чтобы снова ее отдать. Конечно, когда все правильно, происходит обмен эмоциями со зрителем, тебе из зала приходит большой заряд, ты сильно вдохновляешься, понимаешь, что все не зря, нужно работать дальше. И уже меньше ты отдать не можешь. Это понимание приходит с опытом.

Вначале мне казалось, что важнее чистоты нот, мелизмов, вокальной техники ничего нет. Сейчас все это покажу – и будет впечатляюще. К счастью, мне повезло с педагогами, и моя незаменимая Лариса Владимировна стала первой, кто меня успокаивал. В моем характере – так себя завести, чтобы носиться по сцене в перевозбужденном эйфорическом состоянии, не контролируя свои действия. А это нехорошо и непрофессионально, так можно даже испугать слушателя или зрителя. Она меня успокоила, осадила и начала говорить со мной как психолог: зачем это нужно конкретно мне? Не навязывала свои мысли, а пыталась заставить меня саму сформулировать свое желание.

Мне потребовалось время, чтобы понять, как это – говорить со зрителем, а не петь. Наверное, лишь года через два я вышла на ту дорожку, по которой бы хотела идти. До сих пор перед выходом на сцену я настраиваю себя, успокаиваю. Это большая работа.

Два побега

В моей жизни был психологически сложный период, когда я поняла, что все, что происходит, не совсем то, что мне нужно. Но жизнь кипела, были договоренности и люди, которых нельзя подвести. Грубо говоря, ты начинаешь подстраиваться под других в ущерб себе, чтобы никого не обидеть. Рано или поздно это приведет к драме. И у меня накопилось все, что я в себе придерживала.

Мне хотелось пробовать себя в другой музыке и другой стилистике, иначе себя преподносить, но в то время я была привязана к определенным рамкам. Когда в подобной ситуации человеку становится совсем некомфортно, все разрешается – по­хорошему или по­-плохому. В моем случае, из­-за того что я себя сдерживала и не говорила о своих желаниях, меня выбило по-­плохому, жизнь заставила поменять все кардинально. Но я благодарна этому, вслух признаться, что хочу другого, у меня бы не хватило смелости. Страшно, что осудят, отвернутся.

ты просто сбегаешь поджав хвост куда глаза глядят, лишь бы тебя больше не били

И я нашла другой путь: семья. Подумала: это хорошая причина, примут нормально и лишнего не спросят. Да, в какой-­то степени это был обман себя и остальных. И все, чего я боялась, произошло, мой выбор не приняли. Я решила: закрываю все вопросы, отрабатываю все выступления перед Новым годом и уезжаю к жениху в Харьков.

Образно говоря, ты просто сбегаешь поджав хвост куда глаза глядят, лишь бы тебя больше не били. И я вернулась в родной город. Думала: «Я смогу! Ну разве не смогу? Буду преподавателем». И я действительно какое­-то время преподавала детям, но… Открылись подробности в личной жизни, которые заставили меня бежать и из Харькова.

Я стала активно искать работу подальше, чтобы сбежать уже из Украины. И нашла: для вокалистов и музыкантов есть хорошие возможности. Подписала контракт, приехала в Харьков собрать вещи и тут увидела рекламу проекта «Голос країни». Билет на руках, я уже в поезде – и решаю, что никуда не лечу, а иду на этот кастинг.

Найти свой голос

Друзья говорили: «Это шаг назад, ты точно хочешь этого? Тебя же там могут разбомбить». Я только рукой махнула: я уже ничего не боюсь, уж как будет. Мне в тот момент было так больно, что, казалось, больнее не бывает. И я пошла. И не пожалела.

О том, что меня могут раскритиковать, я не думала. В день, когда я прослушивалась, было много детей – и одна я взрослая. И дети меня зарядили. Рядом сидела девочка, и мне захотелось ее ободрить. «Давай, – говорю, – иди, не бойся». Она поднялась, взглянула сверху вниз и произнесла: «Я? Да я здесь порву каждого!» Открывает дверь, идет и рвет. Нам нужно брать с детей пример, они еще не обросли мнениями и стереотипами. Они знают, что классные, что все могут, и у них все получается, они рвут каждого. Пошла и я… Пять лет я пробыла в коллективе, где ты можешь, если что, спрятаться за кого­то, даже эмоционально. А тут все внимание только на тебя.

Вера – одна из вокалистов проекта телеканала «1+1» «Танці з зірками», 2018 г. / Фото: Ростислав Рипка, из личного архива

Дрожа, я исполнила по кусочку каждой из заготовленных композиций, мне сказали: «Скорее всего, мы с вами увидимся, готовьтесь» (точного ответа не говорят никому). И через какое-­то время мне действительно позвонили и сказали: «Готовьте вот эту композицию, с которой вы приходили». Я чуть телефон не выронила. Как раз, помню, на тренировке была, говорю всем ошарашенно: «Ребята, меня кажется, позвали на «Голос країни», на слепые прослушивания».

Про любовь

С Романом Дудой мы оказались в одной команде – у Сергея Бабкина. Я Ромку поначалу всерьез не восприняла. Мне он показался ветреным мальчишкой, несерьезным, слегка зазнайкой – одним словом, бэд бой со слишком высоким мнением о себе. И я определила: так, вот от этого надо сразу держаться подальше, потому что можно влипнуть в историю.

Поначалу мы просто были в одной команде – нас всех собрали, познакомили, мы обменялись телефонами. Команда была очень дружная. Мы могли позвонить друг другу по любому вопросу. И как­-то раз я набрала Рому, мне почему-­то показалось, что он мне сможет помочь. Тот телефонный разговор дал понять: а он вовсе не поверхностный, напротив, серьезный, мужчина со взрослыми рассуждениями и ценностями, схожими с моими. Первое впечатление разрушилось.

Сергей и Снежана Бабкины нас постоянно куда­то приглашали: то у них спектакли, то концерты. Звали всю команду, все обещали быть – а приходили мы вдвоем с Ромой, совершенно не сговариваясь. После спектакля шли вместе к метро, пили кофе… Постепенно завязывалось общение. Я в Роме нашла собеседника.

С мужем, Романом Дудой, 2018 г.

В один из таких вечеров, после спектакля Бабкиных, Рома говорит: «А давай зайдем в грузинский ресторанчик, там хачапури классные и вино вкусное». Мы съели хачапури, запили вином. Рома на тот момент еще работал ночным менеджером гостиницы и ехал на работу, а я направлялась домой. Мы спустились в метро и, когда прощались, – я выходила из вагона, он ехал дальше, – что-­то проблеснуло у нас в глазах, что было понятно: будут отношения. Мы не держались за руки, не целовались, но что-­то такое мелькнуло, и мы осознали: следующая встреча будет свиданием.

Следующая встреча была в павильоне № 12 на ВДНХ, где снимался проект. Как раз началась активная фаза. После съемок мы пошли в китайский ресторанчик на «Университете»: Рома долго работал в Китае и полюбил их кухню, а в этом заведении было все то, что олицетворяет Китай. Пришли – забегаловка забегаловкой, но там и правда аутентично и очень вкусно. Мы объелись и отметили для себя эту кафешку как «свое» место. И до сих пор по каким-­то знаковым для себя моментам захаживаем туда на лапшу.

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

Публикация от VERA KEKELIA (@kekeliavera)

Рома действовал решительно. Предложение он мне сделал через три месяца. Мы скрывали отношения, не подавали виду, что вместе. Заходили в павильон: «О, Ромка, привет!» – «Привет, Верка, как дела?» Нам казалось, никто ни о чем не догадывается. Но Сережа Бабкин потом сказал: «Ребята, да вы что, издеваетесь? Я же все видел сразу!» Снежана ему с обидой: «Как? И почему ты мне не сказал?» – «А чего я буду болтать? Я же вижу, что они скрываются. И решил не задавать лишних вопросов. Потом все ясно будет».

Но знал еще кое-к­то. Однажды мы гуляли по Подолу, и нас за руку хватает журналист – имени не выдам. И вместо «привет» и «как дела» первыми словами Ромы были: «Я тебя прошу, только никому не рассказывай! Мы никому не говорим». А она нам: «Ребята! Да мы давно все знаем и просто вас не сдаем. Гуляйте себе спокойно». Это осталось между нами, и мы очень за это благодарны.

О романтике

Поженились мы уже после проекта – 17 октября 2017 года. К романтическим клише мы относимся попроще. Для нас романтика – это остаться вдвоем, приготовить ужин или завтрак. У нас традиция – завтракать и ужинать вместе. Днем у каждого свои дела, а утром и вечером встречаемся за столом.

Свадьба была тоже очень камерной: мы вдвоем и фотограф, наш друг. Потом втроем зашли в загс за свидетельством о браке. А уже дома разослали СМС всем друзьям: адрес такой­-то, сегодня у нас день открытых дверей, приезжайте.

Кто-­то знал, что мы женимся, кто­то – нет. Мы не хотели, чтобы это превращалось в обязаловку: ой, надо купить им подарок. Хотелось просто поделиться своими эмоциями. Заказали много еды, разместились на полу: стола попросту не хватило.

песню «Тобі» Мы  написали еще в начале наших отношений, в пять утра за роялем

И действительно получился день открытых дверей. Одни побыли, поели, уехали – пришли следующие, и так весь вечер и всю ночь. Наутро мы поняли, что в нашей квартире случился Новый год: гости приезжали с хлопушками, и мы еще долго выгребали конфетти. Было очень здорово разделить этот день с друзьями!

С первой годовщиной свадьбы у нас было связано большое творческое событие – вышла премьера нашей дуэтной песни «Тобі». Мы ее написали еще в начале наших отношений, в пять утра за роялем снизошло вдохновение. Сейчас она звучит, как мы оба этого хотим.

Эта песня – некий итог первого года нашей совместной истории. В ней – самые сокровенные переживания и чувства.

О поддержке и компромиссах

Записываться с мужем дуэтом – это сложно. Обычно демку мы пишем дома, а потом уже несем в студию и озвучиваем свои пожелания, и я каждый раз говорю: «Рома, это в последний раз, когда я с тобой что­то пишу. Нервов не хватает!» Ему хочется идеально, а для меня «идеально» – это немножко по­другому. Сейчас, конечно, научились относиться с юмором, но заводимся с полуоборота. Зато иначе жить было бы неинтересно.

Записываться с мужем дуэтом – это сложно. каждый раз говорю: «Рома, это в последний раз, когда я с тобой что-то пишу. Нервов не хватает!»

На «Танцях з зірками» телеканала «1+1», где мы работаем сейчас вместе, – проще. Там есть музыкальный продюсер, который говорит, как нужно. А вот дома мы этот канатик перетягиваем. Но я к Роме прислушиваюсь: с точки зрения аранжировок и музыкальной эрудиции он более профессионален. И он первый, кто поддержал меня в идее участвовать в «Женском квартале»: «Конечно, иди на кастинг, это должно быть что­-то интересное».

О будущем и настоящем

Мне хотелось бы попробовать себя в актерском плане – пережить эмоции героев, окунуться в их судьбу. Интересен сам механизм: как передать историю настолько правдиво, чтобы зритель в нее поверил? И я была бы счастлива, если бы появилась возможность попробовать себя в роли актрисы театра или кино. Мюзикл – тоже идея. Там вокал не совсем классический, нужно передать сюжет. Мы сейчас готовим песню, которую представим на национальном отборе на Евровидение, и как раз она с уклоном в мюзикл, где история так же важна, как и вокал. Тянет меня в актерство!

Фото: Анастасия Теликова / из личного архива

Мы с Ромой пытаемся прорисовывать свое будущее, но эти планы обычно все равно меняются. Потому ориентируемся по ситуации. Вначале мы расстраивались: ну почему не вышло именно так, как мы себе придумали? А все просто: по пунктам жить невозможно, есть другие люди и обстоятельства, которые могут поменять твое направление. И сегодня мы стараемся жить настоящим.


Впервые опубликовано в журнале “Караван историй”, ноябрь 2018

Смотрите также:

Вера Кекелия показала трогательное видео из роддома в честь первого дня рождения сына

Вера Кекелия и Роман Дуда в романтической фотосессии на крыше небоскреба

Сергей и Снежана Бабкины мило отметили розовую свадьбу

Победительница «Голосу країни-8» Алена Луценко показала выигранную квартиру в Киеве