Ирэн Роздобудько: “Мужчинам со мной было нелегко”

Полагаю, у вас уже есть дерзкие планы и мечты о кино?

Конечно, все отснятые ленты – я сказала, что их девять (три из которых сделала под псевдонимом), – еще не совсем то, чего бы я хотела. А хочу я полнометражный украинский фильм голливудского или европейского уровня – с сильной и хорошо выстроенной историей, с драматургией, выверенный, как в аптеке, по всем канонам. Чтобы ни одна киноакадемия носа не подточила и оценивала фильм не только как пикантную тему стран третьего мира, но и как искусство, в котором не будет спекуляции на наших отечественных болячках и бедах.

Но это все – из области мечты. А пока я надеюсь, что наши телеканалы начнут снимать хотя бы хорошие сериалы, сделанные со вкусом и без шароварщины, – и я знаю, что такие «пакеты проектов» есть. Осталось только, чтобы те, от кого зависят такие съемки, доросли до серьезных решений.

Знаю, что для своего мужа, Игоря Жука, вы муза и любовь всей жизни. И он для вас – тоже все. Как же нашли друг друга в этом безумном мире две половинки?

Да я просто не могла не встретить того, кого так долго ждала! Хотя сейчас иногда содрогаюсь: а вдруг не сложилось бы? Но Игорь меня немедленно разубеждает: «Нет, все обязательно должно было получиться!» Ведь все дорожки на протяжении многих лет вели нас друг к другу. Начиная с тех фильмов, что я смотрела в Донецке, и заканчивая возгласом моей дочери, которая, вернувшись с концерта Игоря, вдруг сказала: «Мама, ну что ты все сидишь дома, ведь он же поет о тебе!»

Кроме того, все эти годы у нас была куча общих друзей, мы оба работали на улице Киото: я – в «Натали», а он – на киностудии, куда мы часто отправлялись обедать. Потом почти одновременно трудились на радио, ходили по одним коридорам. Даже загранпаспорта получали в одной и той же очереди (это позже выяснилось по печатям)! У нас была одна общая подруга, причем моя самая близкая,Леся Воронина, которая тоже как-то сказала:

– Надо бы вас познакомить!

– Зачем? – спросила я, хотя песни Игоря, которые она крутила в своих радиопередачах, мне ужасно нравились.

– Потому что вы очень похожи!

Да и моя вторая подруга, писательница Лариса Денисенко, пригласив как-то Игоря Жука и Ольгу Богомолец (они тогда пели дуэтом) к себе на телеэфир программы «Документ», сказала то же самое. Все будто сговорились!

Но один самый яркий случай помню до сих пор. Я сидела дома, слушала радио, и вдруг зазвучала песня Игоря «Адам и Ева». Не знаю, что со мной произошло, но я вскочила с места и закричала: «Я здесь!»

Было такое ощущение, совершенно мистическое, будто я бегу прямо в море, к настоящему кораблю. А ведь я давно уже вышла из возраста Ассоль. Смешно? Ну, смешно тем, кто не верит в сказки. Тем не менее так оно и было. Впрочем, прошло еще года два, прежде чем автор нашего журнала Люба Журавлева как-то обмолвилась, что может помочь мне переписать на диски собираемую мною коллекцию фильмов Кустурицы. Мол, она знает человека, который «перегонит» все интересующие меня ленты.

– Он замечательный! И с удовольствием это сделает! Я договорюсь. Только придется идти к нему домой.

Услышав последнюю фразу, я отказалась. Несколько лет, прожитых «на свободе», были для меня счастливыми, и я вовсе не желала попасться на хитрый крючок заботливых людей, которые без конца старались меня с кем-нибудь познакомить. Подозревая в этих «злых умыслах» всех подряд, идти в дом какого-то мужчины я ужасно не хотела. И все же спросила Любу:

– А кто он?

– Игорь Жук! – таким был ответ.

Конечно же, никаких фильмов мы тогда не записали. Просидели весь вечер, проговорили, пели песни и… ужасно стеснялись. Игорь, как выяснилось, тоже много слышал обо мне и представлял очень деловой:

– Думал, что вот-вот скажешь: «Мне некогда» – и снова побежишь по волнам.

Более того, Игорь оказался «гриноведом»: писал статьи по творчеству Грина, был знаком с душеприказчиками его жены, Нины Николаевны, и с ее близкой подругой, у которой та провела последние годы перед смертью. А еще Игорь и Александр Верхман, инженер-изобретатель и наш теперь уже общий друг, сделали и установили памятную табличку на доме, где жила жена Грина, и каждый год приносят туда цветы. Верхман в молодости даже участвовал в тайном (Нина Николаевна отсидела в лагерях и в то время не была реабилитирована) подзахоронении праха вдовы писателя в могилу мужа в Старом Крыму, как она завещала. Но это отдельная и очень интересная история, достойная того, чтобы стать фильмом.

С того дня и по этот – вот уже восемь лет – мы с Игорем вместе. И никому из нас в голову не приходит «достигать планки» другого: у нас друг для друга и вообще по жизни ее нет и не было. Есть одно – понимание того, что такое любовь, дружба, вера, порядочность, сочувствие и стремление помогать людям.