Родители ломали голову, а я была непреклонна – только театральный! Вечером родители собрали семейный совет, все взвесили, и вынесли вердикт: поскольку экзамены в театральный институт раньше, чем в другие, то можно попробовать. Мол, не поступит, поймет, что ошиблась, и успеет в медицинский.

– «Я не поступлю? Да быть такого не может!»

Я была уверена в себе, здоровый юношеский максимализм нес меня вперед, и я ничего не боялась. К экзаменам подготовилась – выучила социальную лирику Леси Украинки, я ведь всегда любила серьезную поэзию, не про любовь, а про родину, про народ!

«Вижу цель, не вижу препятствий» – так я действовала тогда. На первом экзамене получила четверку – вместо привычной для себя пятерки. Я же была отличницей, медалисткой – а тут раз, и четверка! Это меня раззадорило, я разозлилась, и на втором этапе выложилась на все сто.

– «Стихотворение прочитать? На шпагат сесть? На пианино сыграть? По-французски что-то рассказать? Говорите, все могу».

Мне тогда действительно казалось, что я все могу. На экзамене я решила показать все свои таланты. «Мне не нужен аккомпаниатор, я все сама сыграю», – бросила я, когда мне предложили аккомпанировать во время исполнения песни. Я же музыкальную школу закончила, поэтому пела и сама себе аккомпанировала на пианино – да я на все была готова тогда!

Помню, после экзамена кто-то из отборочной комиссии сказал, что я похожа на Любовь Полищук – а я тогда была брюнеткой, и у нас действительно было что-то общее. Я поняла – это знак, я пройду. И прошла – при конкурсе 22 человека на место!

После поступления мы с папой поехали заселять меня, смотреть общежитие. «Покажите нам лучшую комнату», – сказал папа, широкой души человек. Дверь этой «лучшей комнаты» открыла барышня в халате, в полотенце и с сигареткой. Я в шоке, общежитие было ужасным, мне не хотелось там жить, да и поступление уже не так радовало. Папа начал утешать: “Лиля, не плачь, мы тебе снимем квартиру”. Короче говоря, в общежитии мне пожить так и не удалось – слишком нежной оказалась девочка из Черновцов для этой суровой действительности.

Хорошо помню, как заработала свои первые деньги. Я была студенткой, и  снялась в рекламе “Куяльника”. По сюжету нас поливали водой, и мы промокли насквозь. Заплатили по 150 гривен. Я позвонила маме: “Не высылай денег, я получила зарплату”.

Помню, за эти деньги купила себе трикотажный костюм, и он был ценен больше, чем самые красивые платья на свете – первая зарплата, первая покупка. Потом уже, спустя много лет, я заработала и на квартиру и машину, но тогда, в 18 лет, самой ценной покупкой казался этот трикотажный костюм.

Лилия Ребрик
Лилия Ребрик

В Молодой театр я попала студенческие годы – и так и осталась в театре уже почти на 15 лет. Я влюбилась в Молодой с первого взгляда: там было так современно и просто, так живо и по-настоящему.

Помню, как проходила кастинг в театр. Решила: буду танцевать Кармен, да еще и сама поставлю танец. Волосы накрутила, взбила, платье красное надела! Наверное, моя непосредственность и покорила нашего худрука Станислава Анатольевича Моисеева. «Вы приняты», – услышала я в трубке через пару дней. Я была счастлива – и готова была стоять в пятой линии на подтанцовке, лишь бы работать в этом театре.

– «Лиля, у вас срочный ввод!»

Заветные слова – мечта любой молодой актрисы. Срочный ввод означает форс-мажор, и это твой шанс проявить себя. Повезло и мне – мне предложили срочно войти в «Сватання на Гончарівці», на роль Ульяны.

– «Главная роль!», – ликовала я.

– «Лиля, на ввод есть два дня. Сможешь?», – спрашивал Моисеев.

– «Смогу, – весело отвечала я, а внутри все тряслось. Как, всего два дня?»

И я смогла. Как я шучу сейчас, было громко, слышно и наизусть.

СТАТТІ ПО ТЕМІБІЛЬШЕ ВІД АВТОРА