Оскароносная длинноногая блондинка – Шарлиз Терон в 2015 году разошлась со знаменитым женихом – тоже оскарносным Шоном Пенном, который стал уже ее третей неудачной попыткой обрести семейное счастье.
Сегодня, 7 августа, ей исполнилось 45 лет, и красавица Шарлиз до сих пор холостячка – с двумя детьми, кассовыми ролями и уверенным взглядом на жизнь. Легко ли ей будет отважится на еще одну попытку довериться мужчине после всего, что уже произошло в ее жизни?
Отец опять пришел пьяный и кричал на мать. Чарльз Терон не был злым человеком, по-своему любил жену и 15-летнюю дочь, но, выпив, превращался в настоящее чудовище – буянил, бил посуду, распускал руки.
Мама плакала, тихо и безнадежно, о чем-то просила его, и все это – крик и плач – сливалось в единый звук, который сводил Шарлиз с ума. Казалось бы, за долгие годы семейных скандалов девочка должна привыкнуть ко всему, что им сопутствовало, но ей становилось только хуже.
Шум нарастал, как гул идущего на посадку самолета. У Шарлиз заложило уши, перед глазами поплыли кровавые круги, а тело стало сводить судорогой. Девочка бросилась на кухню и увидела страшную картину: отец целился в мать из охотничьего дробовика.
Заметив дочь, он направил оружие в ее сторону, и теперь черная дыра ствола смотрела ей прямо в грудь. Шарлиз не могла отвести от дула взгляд. Она уже не слышала шума – только звон, а окружающее ее пространство из яркого и цветного постепенно становилось белым. Так продолжалось до тех пор, пока сознание не оставило ее.
В чувство девочку привела мать. Если бы этот обморок мог длиться вечно, тогда она, возможно, не узнала бы о кошмаре, с которым отныне ей придется провести всю жизнь. Пятна крови на их чистой кухне, лежащий на полу отец, мертвенно бледная, но при этом удивительно спокойная мать и ее слова, которые навсегда врезались в память: «Он не дышит…»
Почему-то страшнее всего было смотреть на валяющееся ружье. Кто стрелял из него – кто убил ее отца? Полиции, приехавшей по вызову, Герда, теперь уже вдова, призналась, что это сделала она. Но почему тогда порохом пахнут руки девочки? Да и стреляет Шарлиз хорошо: на ферме, куда забредают дикие животные, это умение – вопрос выживания, а пользоваться огнестрельным оружием девочку учил отец.
И самый главный вопрос, который актриса до сих пор задает себе: а был ли на самом деле обморок или же ее подсознание противится ужасным воспоминаниям, которые могут отравить ее жизнь?
Сейчас Шарлиз уверена в одном: стреляя в отца, мать спасала ей жизнь.
Кто стрелял – кто убил ее отца? Полиции мать призналась, что это сделала она. Но почему порохом пахнут руки Шарлиз?
– Если бы не она, меня, возможно, уже давно бы не было на земле, – говорила актриса, уютно расположившись в кресле психоаналитика. – Но как мама смогла пережить случившееся и выйти из этой ситуации практически без потерь, не очерстветь и не озлобиться, до сих пор не понимаю. Та трагедия раз и навсегда изменила нас, а меня научила радоваться каждому мгновению жизни.
– Именно после этого я захотела добиться успеха, стать самостоятельной и независимой – как от обстоятельств, так и от мужчин – женщиной. А еще я тогда поняла, что человеческая жизнь – вещь крайне хрупкая и может «разбиться» в любой момент. Сейчас человек есть, а через секунду его уже нет. Поэтому нельзя плыть по течению – нужно идти вперед несмотря ни на что. Так я с тех пор и делаю…
В детстве Шарлиз часто останавливалась, проходя мимо огромного зеркала, висевшего в полутемном холле их дома в Бенони: вглядывалась в свое отражение, пытаясь понять, хороша или нет? Как всякой девочке, ей хотелось быть принцессой, но городские кумушки шептались за спиной: «Надо же, у таких симпатичных родителей растет такая дурнушка, настоящий гадкий утенок!» А дети и вовсе дразнили лягушонком.
О том, чтобы стать балериной, Шарлиз грезила с тех пор, как увидела на телеэкране «Умирающего лебедя» в исполнении Майи Плисецкой. И посвятила себя мечте без перерыва на сон и отдых: днем репетировала балетные па – так, как себе их представляла, – а по ночам видела сны, где она парит над сценой, невесомая и прекрасная, как пушинка, под восторженные аплодисменты зрительного зала.