Я думал о том, почему этот спектакль живет так долго, и понял, что, значит, что-­то в нем есть. Время меняется, а события в нашей стране меняются постоянно. Не знаешь, что будет завтра. На протяжении этих лет смещались акценты спектакля, почему он и жив, и никогда не знаешь, какой акцент проявится в следующий раз.

Многие, кто приходит на него впервые в наши дни, говорят мне: «Ох, как вы быстро успели отреагировать на события!» На что я отвечаю, что мы играем уже 22 года. В этом и есть интерес театра для меня. Он живой. Он всегда вызывает эмоции.

Фото из личного архива В. Горянского

Несмотря на то что вы себя видите в большей степени театральным актером, любой украинец на вопрос, кто самый известный и любимый украинский артист, ответит: «Горянский». Вы — феномен в стране, где не слишком щедры на восторги своими талантами. Считаете себя самым известным актером и феноменом?

Пожалуй, я известен. Все-­таки не случайно возле Дворца спорта в Киеве есть Аллея звезд, и мне приятно быть там в такой прекрасной компании, как Ада Роговцева, Богдан Сильвестрович Ступка (там звезда памяти) и, с недавних пор, художницы Марии Примаченко. Наверное, сейчас быть популярным проще — начали снимать много украинского кино. А когда я только нарабатывал имя, это было гораздо сложнее. Поэтому цена моей популярности выше, чем у тех, кто появляется сейчас.

Считаю ли я себя феноменом? Очень часто бывает так, что артисты снимаются, даже в главных ролях в кино и сериалах, но проходит время — и их забывают. Нужно обладать харизмой, чтобы создавать образы, которые бы запомнились зрителю надолго, а не просто — сыграл и забыл. Я стараюсь вкладывать все, что у меня есть, в то, что делаю. Хотя главных ролей у меня не так уж много… Правда, как говорил Михаил Семенович Щепкин: «Нет маленьких ролей, есть маленькие артисты». Поэтому то, что я делаю даже в небольших ролях, зритель замечает, не пропускает — и это приятно.

Я никогда не думал о популярности — ни когда шел записываться в драматический кружок в детстве, ни позже. Молодые актеры часто спрашивают меня: «Как вы стали знаменитым?» Все же жаждут быть известными, и, наверное, хотят выведать у меня какой­то секрет. Я всегда отвечаю, что как только начинаешь думать об этом и работать только на это, тут все может и закончиться — по крайней мере, я так считаю. Нужно честно делать свое дело, любить его — и тогда все придет.

Афиша к спектаклю «Он – моя сестра»

Я действительно в первую очередь драматический артист. Для меня всегда главным был театр. И мои самые лучшие роли — в театре. Там совсем другой материал и два часа нужно держать внимание зрителя на сцене. В театре сразу видно, есть талант или нет. А кино можно «дотянуть» с помощью дублей. И все­таки именно благодаря сериалам и фильмам актеры становятся узнаваемыми, популярными. И влюбившись в экранный образ, зритель все чаще приходит на актеров в театр.

Я служу в Театре драмы и комедии на левом берегу Днепра уже 29 лет, сейчас у меня там три спектакля. В прошлом году мы выпустили новый — «Человек, который платит» в постановке Дмитрия Богомазова. Но у меня еще порядка пяти­шести антрепризных спектаклей, с которыми я гастролирую. Не скрою, что для меня важна материальная часть. Хотя, наверное, всем бы хотелось, чтобы артист был голодным…

Голодный артист вряд ли сможет держать внимание зрителя в течение двух часов. Когда к вам пришла уверенность, что у вас это получается?

Я всегда это чувствовал. Иначе невозможно. Зачем тогда вообще выходить на сцену? Спектакль репетируется иногда три месяца, иногда полгода, и это продолжается, пока все не будут уверены в том, что делают. Бывает, у партнера по спектаклю что­то не складывается, тогда мы снова возвращаемся к сложной сцене на репетициях. Конечно, у меня бывали ситуации, когда мы не успевали что­-то пройти с режиссером и актерами, но тогда это все догоняется во время показа спектакля зрителю. Он вносит свои поправки, реагируя тем или иным образом, и тогда постановка становится на те рельсы, которые мы хотели изначально. Вообще, это достаточно трудоемкий процесс.

Главное, выходя на сцену, оставить свои эмоции в стороне. У меня персонаж, у которого свои эмоции, — и я выхожу с ними. Хотя правильнее сказать — я выхожу с задачей, которая есть у моего героя. Конкретно в этот вечер. В зале есть зритель, который пришел именно сегодня, и эту задачу ему нужно донести. Завтра будет другой зритель, который будет реагировать по­-другому.

В сериале «Останній москаль», 2015 г.

Но, как я сказал, артист — он человек сомневающийся. И я не исключение. Поэтому бывают моменты, когда думаешь, что все делаешь не так, что все это не то, что сейчас выйдешь — и зритель тебя помидорами забросает… Думаешь, может быть, еще порепетировать, а тебе говорят: «Да все абсолютно нормально», а я не верю… А потом выходишь, и зритель действительно в восторге. И вопрос, кто тут чего-­то не понимает: зритель или ты?

Осенью прошлого года состоялась премьера антрепризного спектакля «Ревизор», где я играю Ивана Кузьмича Шпекина, почтмейстера. Гоголь, серьезный материал. Премьера в Международном центре культуры и искусств в Киеве. И уже перед самой премьерой я почему-­то стал сомневаться и говорю продюсеру постановки: «Может быть, все­-таки пройдем еще те моменты?» Он заверяет меня, что все хорошо. Но я опять… И вот день премьеры, мы выходим к зрителю, и он принимает тот режиссерский ход, который придумал постановщик спектакля Вячеслав Жила, с восторгом. Значит, я ошибался.

Но сомнения должны быть. В них зачастую находится истина. Нельзя просто выучить текст — это вечный поиск. Поэтому я так дорожу театром и люблю его. В театре можно ошибаться, чтобы потом это исправить. Сделать два-­три шага назад, чтобы потом рвануть вперед. И обожаю репетиции — там можно ошибаться и баловаться.

Вашу первую роль в кино, эпизод, вы получили в 1980‑м году. Но поклонники спорят, какой это все­-таки был фильм: «У матросов нет вопросов» или «Мерседес уходит от погони»? Как вы попали на съемки?

Я тогда работал в театре в Севастополе, служил в армии. В то время снималось много фильмов. Моя первая роль, по сути, была в массовке. Это была картина «У матросов нет вопросов». То мы ехали в автобусе, то потом сидели в фойе гостиницы. Правда, там был один мой крупный план. И я помню, что когда в кинотеатре моего родного городка шел этот фильм — тогда подобные выходили в широкий прокат — все меня узнавали и говорили: «Ой, смотрите, это же наш!» Хотя это был всего лишь крупный план, и я тогда действительно был никем.