Певица Alyosha, представительница Украины на Евровидении-2010, отметила 35-летие.

“Караван историй” поздравляет Alyosha и публикует ее откровенное интервью, в котором она рассказывает о детстве в Запорожье, истории любви с ее мужем Тарасом Тополей, а также размышляет о различии мужчин-артистов и женщин-артистов, о старени и жизненных уроках.


С детства у меня было такое чувство, что женщинам нельзя доверять, поэтому я больше дружила с мальчиками. С ними мне было комфортнее. Не то чтобы я сталкивалась с женским коварством – просто так выстраивается жизнь.

Присоединяйтесь к нам в FacebookTwitterInstagram  и всегда будьте в курсе самых интересных новостей шоубиза и материалов журнала «Караван историй

Я с рождения находилась в мужской компании своих братьев. Руслан был старше на пять лет, а Саша на полтора года. Удержать в узде троих детей сложно, тем более двое старших — мальчишки­ураганы. Детство у меня было пацанское. Меня и называли по­мальчишечьи — Лёшка, Лё. Отсюда сценическое имя ALYOSHA. Когда брат говорил мне «Алена!», было понятно: я что­-то натворила и сейчас последует наказание. Сразу душа в пятки! «Алена, тебя зовет папа», — и я иду, лихорадочно соображая, что же такого сделала.

Алеша в детстве. Запорожье, 1991 г.

Кукла у меня была всего одна, мне ее подарили на семилетие. Я назвала ее Асей — помните, по телевизору шла реклама «Тетя Ася приехала»? Кукла, кстати, до сих пор дома хранится. Смысл моей игры с ней заключался в том, что я Асю стригла, красила, прокалывала ей брови, нос, уши, губу. А в основном я играла с братьями в их мальчиковые игры — «войнушки», «танчики».

По вечерам во дворе собирались компании, всегда кто-­то играл на гитаре. В военном городке, где прошла большая часть моего детства, вокруг одного дворика располагалось много домов. И дети из всех играли в этом дворе вместе. Жили, словно дружная семья, как в песне Анжелики Варум. Соседи могли зайти без стука, и это считалось нормальным.

Папа какое­-то время служил в милиции, но уже давно вместе с мамой трудится на авиационном ремонтном заводе «МиГ-ремонт». В детстве я много времени там провела. Когда я была еще слишком маленькой, чтобы оставаться дома одной, родители брали меня на работу. Я играла в цехах и наблюдала за заводской жизнью. Помню швейный цех и цех, где делали платы для магнитофонов. Теперь периодически родители высылают мне фотографии с работы — и у меня ностальгия.

С самого раннего детства я помню, как мама шила мне одежду, коротенькие милые сарафанчики, которые я обожала. Было так приятно, что мамочка для меня старается. Эти вещи были сделаны с такой любовью, что, в тысячный раз пересматривая детские фотографии, я едва не плачу, так это трогательно. Я и сама пробовала шить, но уже когда углубилась в музыку.

Нужно было расставить приоритеты: всем подряд заниматься я не могла, иначе все осталось бы недоделанным. Нужно было выбрать что-­то одно и развиваться в этом направлении, чтобы не терять время впустую. Я выбрала музыку. Сейчас могу порисовать, озвучить свои предложения по костюмам, что-­то сшить, но только по настроению. У меня есть стилист, и я доверяюсь мастерам своего дела. А моя задача другая — я пишу песни, создаю музыку и пою.

Фото: Дмитрий Перетрутов. Стиль: Ольга Ипатова, Ирина Дронова/предоставлено пресс-службой Аlyosha

О детстве у меня остались самые приятные воспоминания, теплые и беззаботные. Чаще вспоминается почему­то лето, когда мы подолгу гуляли с братьями и друг за другом смотрели. Усмотреть за мной у них получалось не всегда. Помню, как я упала со ступенек и рассекла себе бровь. Оступилась — и покатилась вниз. И как только моя бровь зажила, я снова свалилась и ударилась тем же местом. С тех пор на одной брови у меня небольшой пробел, который приходится закрашивать.

Я себя помню, наверное, лет с четырех. У меня была кроватка­-малютка с прутьями по бокам. Один прутик вынули, чтобы я могла выбираться, когда мне надо. Любимым лакомством, конечно же, было мороженое, которое мама всегда грела для нас на печке — чтобы не простудились. Мой папа заядлый рыбак, сушеная рыба у нас не переводилась. Ее я тоже люблю с самого раннего детства. Приходила к папе и просила: «Дай либку!» Он мне никогда не мог отказать — я же папина доця. Старшие братья этим пользовались — подсылали, чтобы я и им рыбу раздобыла.

Отношения со старшим братом, Русланом, у меня были более гармоничные, он спокойней воспринимал все мои капризы. А со средним, Сашей, все было сложно. Мы всегда старались насолить друг другу. Найдет он в шкафу конфеты, съест их, а когда пропажа обнаружится, говорит: «Это Алена». А я была настолько сентиментальной, что у меня сразу пропадал голос и я не могла ничего возразить и оправдаться. Стояла молча, будто язык проглотила. И получала, конечно.

Примирил нас один случай. Саша упал с дерева и сломал обе руки. Я видела, как он идет домой в слезах, в окровавленной футболке — это было ужасно. Стоял конец лета, и мы приехали в больницу его навестить. Руки у Саши были загипсованные. А мы привезли виноград. И я с сарказмом говорю ему: «Ну что же ты? Бери, кушай». Он так на меня посмотрел! Будто глазами укорил: «Может, хватит уже издеваться?» Воцарилась пауза. И я сказала: «Давай я тебя покормлю». Я кормила его со своих рук, и будто что­то растаяло в сердце. С того момента Саша стал мне намного ближе и роднее.

С братом Александром, 1999 г.

Каникулы мы проводили у бабушек и дедушек. Папины родители жили в Корсунь­Шевченковском, к ним мы ездили нечасто, это далеко от Запорожья. Нас, может, пару раз отправляли к ним на все лето. Кроме меня и братьев, туда приезжала еще двоюродная сестра. Но чаще мы оставались на лето на маминой родине, в селе Балки Запорожской области. Там компания собиралась побольше, человек шесть детей точно. От бабушкиного дома было недалеко до Каховского водохранилища, и мы ходили «на море». Сейчас, конечно, оно выглядит неважно, а тогда было очень достойным — чистое, с ухоженным пляжем. Там много людей купалось и загорало.

Очень мне нравилось у бабушек и дедушек. Нас баловали свежеиспеченными булочками и вареным сгущенным молоком. Но и работы в Балках хватало. Там было хозяйство — свиньи, куры, гуси, кролики. И мы должны были всем нарвать травы, покормить, яйца собрать, убрать клетки, настроить лампочки для обогрева цыплят. А еще сад с огородом — посадить и выкопать картошку, сорвать вишни и черешни. Мы мешками собирали ромашку и другие лекарственные травы. Одним словом, я была нормальным ребенком, совсем не принцессой: с удовольствием копалась в земле, лазала по деревьям. Все как положено, цену труду я знаю, понимаю, как непросто сельским жителям.

На студии Владимира Артемьева, Запорожье, 2002 г.

Может, именно с тех пор я люблю уединение с природой, со своими мыслями? Мне нужно время, чтобы побыть с собой, гармонизировать себя. Одни достигают этого состояния в церкви, другие на йоге — а для меня это просто природа, когда рядом больше нет людей. Становится спокойнее, я начинаю лучше себя слышать и понимать.

У меня была всего одна задушевная подружка, потом появилась вторая — и все. С ними я проводила свое время, пока жила в Запорожье. Наверное, с мужчинами мне легче находить общий язык, чем с женщинами. Сейчас у меня есть одна подруга — и мне ее достаточно. Мои самые главные друзья — моя семья. Я считаю, это правильно. Как с друзьями мы бываем откровенными, так нужно быть честным с родными, выстраивая дружбу в семье. Остальные люди приходят и уходят. К примеру, я уже не помню, как выглядят мои крестные — друзья родителей, которым они в свое время доверились.

С братьями, надо полагать, вы поддерживаете тесные отношения?

Да, это так. Саша с семьей живет в Киеве, старший, Руслан, в Запорожье. Но я мечтаю, что однажды все переедут сюда — в Киеве уже больше родственников насобиралось.

Мы всегда были дружными. Я знала, что для своих родителей я самая красивая, мама и папа мне всегда это говорили. Братья возле меня кружили коршунами — защищали и следили, не позволяя оставаться на дискотеке, даже школьной, дольше часа. Контроль с их стороны был тотальный! Я была послушная, в клубы не ходила. Братья не допускали ко мне никаких мальчиков — не дай Бог! Если видели со мной кавалера, подходили и отгоняли — мол, если увидим с ней еще раз, мы тебе сделаем! А я что, я молчу — мне с ними еще домой возвращаться. Было, конечно, обидно. Во мне же творчество бушевало с детства, а творческие люди нуждаются в подпитке и вдохновении, нужно о чем­то писать, чем­то свои мысли занимать.

На первой студии звукозаписи, Запорожье, 2002 г.

Конечно, я выбирала себе мальчиков, в которых нужно влюбиться и о ком писать. Получается, творчество всегда было главным мотиватором. Я писала и на уроках, и дома, вместо того чтобы делать домашние задания. Как только слышала в коридоре мамины или папины шаги, тетрадь со стихами уходила под тетрадь по математике. Зайдя ко мне, родители видели дочь, усердно зубрящую домашку. Но как только за ними закрывалась дверь, я снова меняла тетрадки. А с уроками расправлялась иначе. Выходила в школу пораньше, шла к подружке Ритке и спрашивала: «Ритка, уроки сделала? Дай списать». Рита, старательная и умная девочка, мне, на мое счастье, не отказывала. Ей тоже нравилась музыка, ее вдохновляло, что я этим дышу. Нас это сплочало еще больше.

Стихи я писала самые разные — и о любви, и рассуждения о жизни. Классе в седьмом, кажется, я не выучила стихотворение Михаила Стельмаха по украинской литературе. И на свой страх и риск решила рассказать собственное, представив его как стих Стельмаха. Получила пятерку.

А как от сочинительства вы перешли к вокалу?

В тринадцать лет я начала ходить на хор. Пела поначалу плохо, попадала в ноты через раз. Но я так это любила, что занималась вокалом постоянно. Все время пела, пела, пела. Дома всех замучила, соседи меня тоже очень «любили» за это. Но постепенно у меня стало получаться. Учительница по пению стала давать мне сольные партии в хоре. Начались школьные смотры, я занимала хорошие места. Алена Кучер выступала на всех конкурсах за школу номер 19.

Классный руководитель Галина Витальевна всегда отпускала меня на репетиции без наставлений и претензий. Учителя меня поддерживали и помогали, я всем им очень благодарна. Без этой поддержки я бы не получила опыт на студии у Владимира Артемьева в ДК «Днепроспецсталь». Звукорежиссером там работал Вадим Лисица. Вместе с ним мы переехали в Киев, когда я поступила в университет культуры.

Как к этому отнеслись родители и братья? Любимая девочка вдруг уезжает с мужчиной…

Они меня отпустили с легким сердцем именно потому, что я была с Вадиком. Он старше меня на 11 лет. Это казалось им надежным. Они приняли информацию и разрешили. Если бы я ехала одна, они переживали бы больше. А так я была не одна, а со взрослым мужчиной, который в жизни понимал больше, чем я.

С родителями на школьном выпускном, Запорожье, 2002 г.

Как в школе, так и в университете я держалась отдельно ото всех. С сокурсниками объединяли разве что мимолетные повседневные темы. Мне было удивительно, почему человек, поступив на вокальный факультет, выбрав эту профессию и вроде бы желая ею заниматься, радуется, сдавая экзамен по вокалу на тройку. Это же нонсенс. Я лучше завалю философию, но по вокалу должна быть только пять!

Я не ходила в музыкальную школу — чтобы освоить музыкальную грамоту перед поступлением, брала частные уроки. Весь материал пройти не успела — догоняла в университете. Я поступила на вокальный факультет и хотела развиваться именно в этом направлении. Потому занималась круглосуточно и хотела посвящать все свое время исключительно вокалу.

То что я могла не успевать в общеобразовательных предметах, меня не волновало. Мне вся система образования в принципе казалась каторгой — я не хотела ходить ни в садик, ни в школу. Каждый день переступала через себя. Слава Богу, родители меня сильно не прессовали. Они меня понимали и поддерживали в выборе музыки как цели в жизни, стараясь быть мне друзьями. Теперь я знаю, что тоже пойму своих детей, если увижу, что они мучаются в школе. Не буду наказывать, а постараюсь найти варианты, чтобы заинтересовать.

Такое упорство не могло не принести свои плоды…

Мой первый важный конкурс состоялся в 2006 году в Ялте. Он так и назывался — «Ялта 2006», был международным и включал в себя несколько жанров. В вокальном я взяла первое место, разделив его с Артемом Верхолашиным из Самары. Эта победа стала для меня важным событием, ведь в жюри сидели мэтры вроде Кобзона. Я не верила своим глазам: о Боже, я увидела их вживую! Было страшно, казалось, это происходит не со мной.

На съемках клипа «Феромоны любви», 2015 г.

Потом был конкурс «Песни моря» в 2008 году, где я тоже получила первое место. Не могу сказать, что была технически безупречна и правильно подала все вокальные мелизмы. Нет, я спела очень эмоционально. Песня «Снег», которую я исполняла впервые, была настолько свежа в моих чувствах, что я прожила каждую букву, а в конце расплакалась и не могла допеть. Плакала — и не могла собраться. Закончила кое-­как. Зато это было по-­честному, по­-настоящему.

На самом деле люди не нуждаются в вокальных фокусах — больших диапазонах и техничности — этого в мире предостаточно. Самое главное — чувства, которые ты передаешь, с которыми пришел к слушателю. Музыка — это сфера питания, энергия для души. Кто-­то приходит с целлулоидным муляжом и размахивает им — но ты же его не съешь. Тебе нужно то, что вкусно, сладко, горько. Когда ты честен с публикой, она это чувствует. Я и сама такая — меня музыка трогает только своей искренностью, как сейчас говорят, должно быть «трушно». Так и было на «Песнях моря»: я растрогала себя, зрителя, жюри — и благодаря этой честности заполучила еще одно первое место.

С Владом Дарвином на съемках клипа «Найкраща», 2011 г.

Ну а в 2010 году было Евровидение, на которое я всерьез не собиралась. Я ехала посмотреть, как вообще отбирают исполнителей на конкурс такого уровня. Было интересно оценить других — как готовятся, выступают, работают на сцене, что говорят, с какими песнями пришли, насколько честно их исполняют. И конечно, было любопытно, какую оценку дадут мне, куда мне развиваться, что менять. А получилось, что этот отбор я выиграла. Я была в шоке. Все были — никто такого исхода не ожидал.

В определенном смысле это стало поворотным моментом: начался адреналиновый период, который отпустил только по возвращении в Украину. Плюс обвинения в плагиате, сильный прессинг, замена песни. Это дало мне хорошую закалку. Я перестала быть сентиментальной, слезы закончились. Стала жестче, потому что поняла: либо я сломаюсь, либо надо отбиваться. И я выбрала второе.

Выступление на премии YUNA, 2012 г.

Но, конечно, для меня как для женщины самыми важными событиями стало знакомство с мужем Тарасом и рождение наших детей. Моя семья — вот самое главное для меня. Никакая песня, никакой конкурс не могут быть важнее их.

Встретив Тараса, вы сразу поняли: это любовь?

Мы начали нашу совместную историю очень плавно. Познакомились мы в продюсерском центре Catapult Music в 2009 году. Я подписала с ними контракт, началась работа, и однажды в кабинет зашел Тарас, фронтмен группы «Антитіла», который тоже сотрудничал с этой командой, — просто поздороваться и познакомиться.

На тот момент этим все и ограничилось — я еще была с Вадиком. Потом у нас произошло Евровидение, и после него наши с Вадимом отношения стали прохладными. И тут Тарас пригласил меня выступить в Славском на дне города. Я приехала, увидела его — и вдруг спинным мозгом почувствовала, что попала. Мы общались три дня, пока я была в Славском. Потом я выждала какое-­то время — на случай, если показалось. Но нет. И я позвонила, сказала, что надо встретиться, что он мне кажется интересным человеком, мне нравятся его взгляды на жизнь, мировоззрение, ценности, что он любит и кого презирает — все определения совпали с моими.

Сказала, что была бы рада, если б мы дружили. И мы дружили, говорили обо всем на свете: о жизни, космосе, Боге. И в какой­-то момент я призналась, что у меня появились иные чувства. Я ни к чему его не склоняла — просто посчитала нужным об этом рассказать. И постепенно сложилось так, что и он мне в этих чувствах признался.

То есть девичьего стереотипа «он должен первым проявить инициативу» вы не придерживаетесь?

Никто ничего никому не должен. Поступай, как сердце подсказывает. Тогда мое сердце просто кричало — и я не могла молчать. И хоть какое-­то время мы общались по­дружески, я дала понять, что настроена более серьезно, и если ты готов, если хочешь — я буду очень счастлива.

В детстве я говорила, что никогда не выйду замуж. Мне почему-­то казалось, что у всех, кто женятся, сразу портятся отношения, штампики в паспорте дают иллюзию, что люди — собственность друг друга. Но с Тарасом это совершенно другая история — он точно так же эти штампики ненавидел, и мы их поставили, только чтобы у наших детей не было путаницы с документами, чтобы у них официально были оба родителя. А по сути это просто бумага, для наших чувств это неважно. Самое главное в отношениях между людьми, которые решили строить семью, быть друг с другом до конца, — это доверие.

Свадьба Алены с Тарасом Тополей, фронтменом группы «Антитіла», 2 июля 2013 г.

В детстве мне было сложно найти общий язык с ровесниками, я стремилась уединиться и хранила много секретов ото всех. У меня такая склонность осталась, и иногда я была не до конца откровенной с Тарасом, но сейчас это в прошлом. Я благодарна Богу, что у меня появился Тарас, он необыкновенный человек. Я очень люблю и ценю его, он меня научил многому.

Мы оба хотели ребенка, осознанно планировали беременность. Помню, как я прыгала от счастья, узнав, что все получилось. А потом остановила себя: а вдруг прыгать теперь нельзя, вдруг это малышу навредит? И на всякий случай прыгать перестала. Очень мы были счастливы, ожидая Рому. Марко, конечно, был незапланированным, но мы с радостью приняли еще одного нашего ангелочка.

Сейчас дети подросли, у нас появилась няня, и я немного расслабилась. И так получается, что уделяю им меньше времени, чем надо бы. Осознав это, я пытаюсь исправить ситуацию, перераспределить внимание. В приоритете максимально — дети. Я лучше на маникюр не пойду или волосы не покрашу, но проведу время с сыновьями.

Дети скучают по мне, а я скучаю по ним — так зачем нам эта боль, если ее можно избежать? Мы с Тарасом хотим, чтобы дети чувствовали нашу любовь, заботу и знали, что мы всегда рядом. У меня не было дефицита родительской любви в детстве, и я стараюсь, чтобы мои дети тоже его не ощущали.

Фото: Дмитрий Перетрутов. Стиль: Ольга Ипатова, Ирина Дронова

С детьми мне очень нравится петь, танцевать, рисовать, лепить, строить, сочинять стихи — словом, творить. Рома больше похож на меня — и внешне, и по характеру. Марко — скорее на Тараса. Оба при этом, как я, голубоглазые блондины, но мимику и манеры Марко перенял у папы. Романа мы понемногу готовим к школе, он учится читать и писать, уже хорошо считает, осваивает английский. И я еще отчетливей вижу в нем проявление себя: сыну жутко не нравится сидеть за уроками, он сердится, закатывает скандалы — но все равно делает что надо. Он умница, переступает через свое «не хочу». Я тоже умею прятать эмоции и терпеливо бить в одну точку.

Алеша с сыном Ромой в 2016 году:

А Марко повторяет за Ромой, как за старшим, моментально все схватывая, с ним в этом плане легче. Я вижу склонность мальчиков к искусству. И если они выберут сцену как любовь своей жизни — почему нет? Никто не будет запрещать. Нашу задачу как родителей мы с Тарасом видим в том, чтобы дать детям возможность развиться по максимуму.

Сегодня даете волю эмоциям на концертах, как тогда, на конкурсе?

Да, и часто это происходит на песне «Маленький секрет» или «Поруч». Они о жизнях, о самом сокровенном и важном. Есть песни эмоциональные лишь в какой-­то определенный период, а потом острота проходит. А главные вещи — семья, беременность, дети, ответственность, счастье — это безусловная любовь. Потому на песнях об этом я не могу сдержаться и плачу.

Есть вокалисты технические: поют вроде чувственные слова, а тебя не трогает — холодно и пусто. Уходит он со сцены, а пустота после него остается. А есть такой — вышел, еще рот не открыл, а все уже покорены. Вот это и есть честность артиста, когда ты позволяешь своей энергии выйти, не боишься быть собой, не ограничиваешь себя рамками и форматами. А просто себя даришь.

На ALYOSHA: Жакет, Helenber (www.helenber.com). Фото: Дмитрий Перетрутов. Стиль: Ольга Ипатова, Ирина Дронова

На концертах я люблю поговорить, мне даже делают замечание, что я много разговариваю. Но мне кажется, что зрители песни уже слышали и хотят пообщаться, увидеть, какой ты, о чем думаешь, чем живешь. По крайней мере, не было такого концерта, чтобы я, общаясь с людьми в зале, не чувствовала от них приятную отдачу. Мне это невероятно важно. Я хочу видеть их глаза, ощущать, с чем они пришли.

Артистом с большой буквы я себя пока не считаю. Великие — это Майкл Джексон, Фредди Меркьюри. Они гении, которые очень многим пожертвовали, чтобы радовать людей. Но они мужчины, им проще. Я мама, у меня задачи шире. Моя главная мотивация — дарить музыку. Она просто приходит в сердце и в голову. Я сравниваю это с чувством голода: человек может без еды три дня, пять дней — но рано или поздно он или насытится, или умрет. Так и для меня жизненно важно петь и писать музыку.

Периодически я нуждаюсь в уединении — не могу творить, когда рядом кто­то есть. Иногда пишу ночью, по дороге с концерта. Да, со мной едут люди, но они неактивны. Слова приходят, когда я одна за рулем, в отелях на гастролях — в общем, когда я могу погрузиться в свои чувства без остатка. Тогда слова и мелодия формируются сами по себе.

Презентация концертной программы «ЖиваЯ», 2012 г.

Песня рождается, когда ты что­то переоцениваешь, накапливаешь опыт. В жизни любого человека происходят события абсурдные и разумные, долгожданные и неожиданные. Каждое оставляет отпечаток. Тебе хорошо — ты пишешь о хорошем и том, кто тебе это «хорошо» организовал. Тебе плохо — ты тоже пишешь, пусть и не называя имен. Когда погружаешься в особые духовные состояния, тоже творишь, и потом это чувствуется.

Например, «Точка на карте» — это молитва. Она родилась в Харькове, я приехала после концерта совершенно разбитой, с высокой температурой, безумно хотелось спать, но песня не давала мне покоя. И пока я ее не записала, мне не стало легче. Надиктованные свыше, такие песни проходят через сердце, а ты просто облекаешь послание в слова. Так же написана «Поруч». Мне всегда хочется: пусть эта песня изменит хотя бы одного человека в лучшую сторону! О «Маленьком секрете» мне писали и говорили после концертов многие девушки: благодаря ей они не сделали аборт. Для меня это самый прекрасный подарок, лучший результат, который только может принести творчество. Я счастлива и очень им благодарна, что меня услышали и почувствовали. Вот ради таких людей я работаю.

Выступление на M1 Music Awards, 2017 г.

Не бывает одинаковых исполнений. Каждый раз ты поешь иначе, ведь у каждого концерта разная энергетика, приходят другие люди с другим настроем. Никогда у меня не было, чтобы надоела та или иная песня. Не все вызывают слезы. «А я пришла домой» — про иронию судьбы. «Я помню» — песня­-воспоминание о детстве, первой любви.

По поводу того, какая песня войдет в альбом, у меня идут жаркие дебаты с продюсером. Для меня каждая важна, я каждую проживаю, на мой взгляд, каждая должна быть услышана. Хорошо, что есть Вадим с его холодным мышлением профессионала. А песни, которые он не решил запускать, все равно звучат, я исполняю их на концертах. И люди их знают и любят.

Я чувствую, как с годами становлюсь взрослее и мудрее. Не жалею, что время идет, не боюсь постареть. Все люди стареют. Главное — успеть насладиться жизнью. Я боюсь, что совершу ошибки и упущу что-­то важное. Ошибки я себе прощаю нелегко. Мне кажется, жизнь, подбрасывая вроде бы разные ситуации, на самом деле подлавливает тебя на одной и той же твоей слабости. И получается, ты все время борешься со своим внутренним драконом, которого нужно победить, исправить что­-то в своем характере.

Я придерживаюсь мысли, что все в жизни происходит не просто так. Есть поступки, за которые мне стыдно, каюсь, но они стали для меня уроком. Были ситуации, когда я затягивала с необходимыми решениями и мучила и тех, кто их ждал, и себя, ставила под угрозу развитие событий. В этом смысле я немножко тугодум. Но я стараюсь измениться.

Потому я не строю планов — я даю себе установки для жизни дальше после переломных моментов. Я отдыхаю на природе — в уединении, наслаждаясь водой и воздухом. Но истинное расслабление — в открытости, в отсутствии рамок, которые мы сами себе ставим, во внутренней свободе. Когда ты знаешь, что тебя не осудят, но вообще­-то тебе все равно, осудят ли. Пожалуй, я достигла такого состояния процентов на 80. Пока не хватает уверенности, что ты никому не сделал больно, тебя поняли и простили. Вот тогда это будет абсолютное согласие со всем миром.

2017 г.

Все фото предоставлены пресс-службой Аlyosha


Впервые опубликовано в журнале “Караван историй” (март 2018)

Смотрите также:

История Адель. Как толстушка из Тоттенхэма стала современной легендой

M1 Music Awards 2017: все победители украинского «Грэмми»

Украинская звезда Голливуда Иванна Сахно на премьере «50 оттенков свободы»

Джамала: «Я никогда не чувствовала острой потребности в материнстве»