История любви Кэтрин Зеты­-Джонс и Майкла Дугласа: побеждающие время

Оскароносные актеры Кэтрин Зета­-Джонс и Майкл Дуглас родились в один день — 25 сентября — с разницей в 25 лет. Сегодня супруги отмечают 51- и 76-летие соответственно. При этом уже 20 лет эта необычная пара состоит в законном браке.

«Караван историй» рассказывает, как им удалось сохранить семейную идиллию, несмотря на серьезную разницу в возрасте и страшные недуги.

«Похоже, я перезанималась танцами вечером, – не открывая глаз, бормочет она, приглушенный свет ночника действует на нее усыпляюще. – Что ты там читаешь, дорогой? Давай спать. Пол­одиннадцатого. Скоро вставать». Включенный планшет лежит у него на груди, а очки сползли на кончик носа… «Майкл?»

Он спит. Аккуратно, чтобы не разбудить мужа, она берет планшет и кладет на  прикроватную тумбочку. Следом – очки.

– Я не сплю, – сонным голосом говорит он. – Кэтрин, я читаю…

– Да, конечно, – она улыбается. – Я выключаю свет. Будильник прозвенит в три часа.

– Хорошо. Спокойной ночи, солнышко, – шепчет он, сползая по подушке вниз и обнимая жену.

В их нью­-йоркском особняке, куда они пере­ехали с Бермудских островов в 2009-­м, все затихает. Дети – пятнадцатилетняя Кэрис и восемнадцатилетний Дилан, приехавший из Брауновского университета на выходные, – уже час как угомонились в своих комнатах.

В семье Дуглас всегда ранний подъем и отбой. Но завтра – «Золотой глобус». И Майкл номинирован как «Лучший актер комедийного или музыкального телесериала» за «Метод Комински», поэтому нужно будет проснуться еще раньше, чтобы вылететь в Голливуд.

Минут через пятнадцать звук входящего звонка «Фейстайма» нарушает тишину.

– Угадаем, кто это? – с улыбкой произносит Майкл.

– Это может быть только один человек, – Кэтрин передает мужу планшет.

– Папа? – актер включает ночник.

Кирк вглядывается в лицо сына, поднося смартфон близко к глазам.

– Ты где? – дрожащим голосом спрашивает легендарный актер, которому в декабре исполнилось сто два года и который пару месяцев как освоил «Фейс­тайм». – Я никогда не знаю, где ты находишься.

– Папа, я в постели. Я тебе объяснял насчет разницы во времени. Когда у тебя в Лос­Анджелесе ужин, у нас ночь. Мы уже лежим…

– Покажи! – перебивает Кирк.

– Ты просто скажи, что хочешь увидеть Кэтрин, и все, – Майкл смеется.

– Да… – Дуглас­старший даже не скрывает своих намерений.

– Прости, милая, – Майкл шепчет жене, и она, поправив прическу и включив свет, берет планшет.

– Привет, Кирк.

– Привет, дорогая. И спокойной ночи. Где Майкл? Я хотел спросить, на что он там номинирован?

– Господи… Папочка, завтра я тебе все еще раз расскажу. Мы прилетаем утром и сразу к тебе на завтрак. Любим тебя. Дети очень соскучились. Обнимай Энн. Все, отключаюсь.

– …Давай уточним. Ты действительно номинирован за комедию? – после радостной встречи с Майклом и Кэтрин, объятий с внуками и завтрака на террасе Кирк вернулся к волнующему его вопросу.

– Да. Я! За комедию! Смешно? – Майкл смотрит на отца, сидящего в инвалидном кресле.

– Ха­ха! Очень. И что смешного ты наиграл? О чем там речь?

– О том, что стареть – это весело, папа, – сын улыбается. – Ты точно знаешь, как обстоят дела. И я.

Они дружно смеются.

– Но я не получу, это ясно. В номинации ведь настоящие комедийные артисты тоже. Знаешь, я тут подсчитал: ты снялся почти в сотне фильмов, я за пятьдесят лет – в шестидесяти. А так как Кэрис прекрасно поет, играет на фортепиано и танцует, как и Дилан, и оба блистают в школьных постановках в главных ролях, то мы с Кэтрин уверены, что природа там не отдохнула. Значит, еще лет шестьдесят миру придется слышать фамилию Дуглас. Другой вопрос, хочет ли этого мир… – Майкл улыбается. – Пока детям есть у кого учиться. Тебе всего­-то сто два, а мне – семьдесят четыре. И я только пару недель как получил звезду на Аллее славы. Не то чтобы не предлагали раньше. Но, думаю, спустя пятьдесят лет самое время для этого.

– Но Кэрис мне говорила, что хочет быть врачом. Уже актрисой? – спрашивает Кирк.

– Да, причем в стиле «не хочу, чтобы меня ассоциировали с фамилией». Как и я рассуждал. Пока не понял, как горжусь тем, что я твой сын.

– А я ребенка понимаю: дедушка – Спартак! Папа и мама – кинозвезды. Это непросто, – иронизирует Дуглас-­старший…