Джоан Коллинз – 89 лет: пять любовных драм звезды “Династии”

23 мая актриса Джоан Коллинз, воплотившая образ светской львицы Алексис Кэррингтон в сериале “Династия”, отмечает день рождения. Ей исполнилось 89 лет.

Роковая женщина и секс-символ Глливуда 50-х и 60-х, Коллинз прожила насыщенную жизнь, которая могла бы стать основой замысловатого сюжета голливудского блокбастера. Замуж за насильника, игрока или жиголо? В череде мужей Джоан были всякие персонажи. И только с последним, пятым супругом ей, кажется, повезло…

Путь к этому счастливому моменту был неблизким – рассказываем, что пережила Коллинз в поисках настоящей любви.

---

Говорят, что детские воспоминания всегда размытые и не соответствуют реальному положению дел. С этим Джоан могла бы поспорить. Ее самое яркое впечатление из детства она может и сейчас расписать по минутам.

Теплый солнечный день – обычно в Лондоне это редкость, но сегодня у туч выходной. Так что солнце сияет вовсю. Она с родителями идет в кино. Совсем взрослая девочка, недавно, в мае, ей исполнилось целых шесть лет. Раньше мама с папой не водили ее в кинотеатры, считали слишком глупенькой, боялись испугать красочными картинками и громкими звуками. Но нынче все по­-другому. Она с самого утра не давала покоя родителям, безропотно съела кашу и даже выпила стакан теплого – фу, с пенкой – молока. Все ради этого выхода.

Предвкушение обещанной сказки полностью захватило ее внимание. Мама сказала, что это будет история о доброй девочке, волей случая попавшей в волшебную страну. Она борется с вредными ведьмами и помогает хорошим жителям. И Джоан точно понравится.

Мама оказалась права. «Волшебник страны Оз» привел ребенка в восторг. Конечно, поначалу она думала, что все по­настоящему. Отец потратил несколько дней, объясняя Джози, как работает кино: «Они ненастоящие. Точнее, настоящие, но просто приглашенные актеры, которые следуют указанию начальства, чтобы сделать красивую картинку».

Джоан небрежно отмахнулась: «Это неважно, папа. Я хочу быть как они. Делать картинку».

Джозеф Коллинз поначалу порадовался заявлению дочки. Как знать, возможно, она тоже станет театральным агентом, как и он. Но Джоан была заинтересована только в актерстве. Любой ценой. Надежда, что девочка перерастет мечту, не оправдалась. В школе и дома она бредила только тем моментом будущего, когда станет настоящей актрисой.

Детство Джоан пришлось на самый сложный период Британии – Вторую мировую. Посреди разбомбленного Лондона, где каждый день завывали сирены, призывая население бежать в бомбоубежища, Джоан не переставала спрашивать родителей, когда они снова пойдут в кино или театр и когда она наконец станет великой актрисой.

В тяжелое военное время британцы не собирались отказываться от культурных удовольствий. Для подданных королевства это был своеобразный способ протеста, демонстрация того, что их не сломить, не превратить в запуганное зверье.

Поэтому однажды Джозеф привел Джоан на подпольную репетицию «Кукольного дома» Генрика Ибсена. Это была серьезная драма, в которой отчаянно не хватало актеров. Джоан сыграла мальчишку-­посыльного. Девочка участвовала в спектакле всего несколько раз, но ей понравилось быть актрисой. Точнее, актером: к мальчикам относились лучше.

Даже после окончания войны она предпочитала носить мужскую одежду, утаскивая из папиного шкафа рубашки и пиджаки не по размеру.

Позднее она утверждала, что в подростковом возрасте всерьез хотела сменить пол: «Я действительно готова была стать трансгендером. Никто и слова такого тогда не знал, но мне комфортнее было быть сорванцом-­мальчишкой, чем девочкой».

Свою женственность она смогла принять только в пятнадцать лет, когда поступила в школу актерского мастерства. Уже оформившаяся, точеная фигурка, глаза в пол­лица, красиво очерченные, пухлые губы – девушка стала красавицей, за которой вился рой поклонников.

Старый как мир прием: подсыпь таблеток в алкоголь и делай что хочешь. Дружеская вечеринка закончилась в убогом отеле

Окончательно утвердиться в своей привлекательности ей помогла киностудия Артура Рэнка. Они заключили контракт, едва только Джоан исполнилось семнадцать.

Для Коллинз открылся мир кино, о котором она всегда мечтала. Правда, совсем скоро ей пришлось убедиться, что радужных единорогов в нем не существует, зато коварства и подлости хоть отбавляй…

Ранние звонки всегда звучат по­-особому. Безапелляционно полосуют сонный утренний воздух на крошащиеся ломтики тревоги. Дзынь­­дзынь… Дзынь­дылынь… Дзынь…

Никакому доброму человеку в шесть утра не придет в голову так надрывно трезвонить, кроме тех случаев, когда произошло нечто непоправимое. Эльза замерла у тумбочки, где продолжал бесноваться массивный телефонный аппарат. Она боялась того, что окажется по ту сторону. «Только бы не Джоан, только бы с моей девочкой ничего не случилось», – а материнское сердце уже предчувствовало. Воздуха категорически не хватало.

– Мама… Мамочка… – на том конце трубки ее любимая девочка заходилась в сдавленных рыданиях. – Я не виновата, честное слово.

По крайней мере, она жива. А остальное… С этим они справятся вместе.

– Что бы ни случилось, приезжай домой. Обещаю, я не буду сердиться. Просто бери такси, – господи, почему же так трясутся руки?

Когда Джоан отпросилась ночевать у подружки на выходные, Джозеф был против. Он всегда был крайне строг. Неважно, что Джоан уже восемнадцать, приличные девочки должны приходить домой, когда им велено. Каким-­то чудом Эльзе удалось уговорить супруга. Глупо держать Джоан на привязи, когда она делает актерскую и модельную карьеру (и, кстати, считается самой красивой девушкой Британии).

Разумеется, Эльза не думала, что все ограничится целомудренными посиделками. Наверняка девушки пойдут погулять по ночным клубам в шумной и отнюдь не только девичьей компании. Но верила, что дочка достаточно разумна, чтобы держаться подальше от неприятностей.

Кажется, в последнем пункте она сильно ошибалась.

Когда Джоан приехала домой, Эльза порадовалась, что мужу тоже пришлось отлучиться на выходные по делам. Внешний вид дочери сходу сообщал, что с ней приключилось что­-то совсем плохое. Взъерошенные волосы, потеки туши на лице и мятое, наспех надетое платье были слишком красноречивы.

Из сбивчивых объяснений Джоан, после того как матери удалось загнать ее сначала в ванну, а потом отпоить горячим чаем, стало понятно, что во всем виноват Максвелл Рид.

Кто он такой, Эльза хорошо знала. Да и кто в Англии о нем не слышал?

Ирландский актер, звезда детективных и приключенческих фильмов – Максвелл был предметом обожания всех британских женщин. Харизматичный и брутальный экранный красавец и в жизни следовал образу – обаять и покорять. О его скоротечных романах ходили легенды в тесной актерской среде. А следом за ними – грязные слухи, что он не слишком разборчив в методах обольщения.

С недавних пор Рид работал с кинокомпанией Артура Рэнка, той самой, с которой заключила контракт и Джоан. Они не раз пересекались в коридорах студии, и, конечно, Джоан льстило оказываемое ей внимание. Максвелл был старше на четырнадцать лет, но он кумир миллионов, а она начинающая актриса, по мнению многих, всего­-то очередная старлетка.

Эльза догадывалась, что произошло дальше. До того как стать почтенной матерью семейства и учителем танцев, она работала танцовщицей в ночных клубах. Не самая лучшая страница ее биографии, однако она подарила отличный урок, какими коварными бывают мужчины. И как тяжело им противостоять. Особенно если ты юная и хорошенькая девица.

Ей думалось, что это знание удалось намертво вдолбить в голову дочери. Эльза не учла лишь одного: Рид воспользуется снотворным. Старый как мир прием – подсыпь таблеток в алкоголь, а потом делай что хочешь. То, что начиналось как веселая вечеринка в кругу друзей­-актеров, закончилось недобровольным рандеву в каком­-то убогом отеле.

Впрочем, Эльза оказалась бы плохой матерью, если бы спустила все на тормозах.

По вероисповеданию она была англиканкой, а значит, в некоторых вещах пуританкой. А еще прагматиком.

Было совершенно ясно, что огласка навредит дочери, всегда найдутся недоброжелатели, которые заявят, что Джоан сама виновата. Надеяться на судебное преследование также не стоит. Выбор для киностудии очевиден – поддержать юную глупышку или маститую звезду, стабильно несущую золотые яйца. Единственный вариант избежать скандала – замужество.

Эльзе удалось провернуть воистину невероятную аферу – поставить на уши все свои знакомства, надавить на Максвелла и устроить свадьбу. И при этом скрыть от общественности и супруга истинную подоплеку скоропалительного брака.

Джоан обвенчалась с Ридом на следующий день после своего девятнадцатилетия, 24 мая 1952 года. Хмурое лицо Максвелла на свадебных фотографиях не предвещало ничего хорошего. Да и Джоан не светилась от счастья. Хотя втайне надеялась, что семейная жизнь сгладит все острые углы. В конце концов, она ведь была все еще влюблена в него. Глупышка.

Несколько лет семейного ада, и Коллинз поняла: с нее хватит. Честное слово, лучше грандиозный скандал, чем такая жизнь

Это оказалась двойственная жизнь. С одной стороны, карьера пошла в гору. Теперь у нее был статус жены именитого актера. Она никогда не хотела получить популярность таким путем, но, что поделать, именно замужество принесло ей первые главные роли в британских фильмах. Непрошеную подачку Джоан старалась компенсировать усердием. Она выкладывалась на съемочной площадке на полную. «Те, кто думает, что я лишь миссис Рид, пусть посмотрят на меня в кино, – убеждала она себя. – У меня есть талант!»

Однако брак, заключенный после насилия, не мог стать успешным ни при каких обстоятельствах. Рид не собирался меняться. Примерного семьянина из него не получилось. Обычный домашний тиран, который злился на молодую жену за малейший проступок. А если его не было, то не стеснялся выдумать придирки. Самого же себя считал пупом земли, которому дозволено абсолютно все. Своих походов налево не скрывал, наоборот, ему доставляло удовольствие видеть, как мучается и страдает Джоан.

Несколько лет семейного ада, и Коллинз поняла: с нее хватит. Честное слово, лучше грандиозный скандал, чем такая жизнь.

К тому времени девушка достигла немалых успехов на кинопоприще, в рамках британских студий ей стало тесно. Джоан часто сетовала, что тут относятся к женщинам-­актерам как к людям второго сорта. То ли дело Голливуд.

«Фабрика грез» встретила ее с распростертыми объятиями. В середине 50‑х конкуренция между студиями была огромной. Актеры подписывали контракт не на фильм, а с руководством студии на какой-­то определенный временной промежуток. Выгодно для обеих сторон: для актеров – стабильный заработок, для боссов – личная звезда.

В студии MGM уже была своя красавица – Элизабет Тейлор. Скандальная, знойная, незабываемая. Руководство 20th Century Fox от досады сгрызло пальцы по самый локоть: у них ничего подобного, ни одной красотки, которая могла бы сравняться с Тейлор по типажу и харизме. И тут на горизонте появилась Джоан Коллинз. Конечно, они ухватились за нее.

За первый год пребывания в Голливуде Джоан снялась сразу в двух исторических фильмах: в «Земле фараона» и «Королеве­девственнице». От прочих ролей тоже не было отбоя. Считалось, что Коллинз может всерьез потеснить позиции и Тейлор, и самой Мэрилин Монро.

Джоан и Джекки были счастливы. Да-­да, в Штаты Джоан переехала не одна. За ней увязалась ее младшая и любимая сестренка. Вечная непоседа и бунтарка, которую в пятнадцать лет выгнали из школы, тоже мечтала попробовать себя в актерском мастерстве. Ей, конечно, не так везло с ролями. Возможно, это и к лучшему. Отказавшись от карьеры актрисы, в будущем Джекки удалось стать одной из самых популярных писательниц любовно­-криминальных романов.

На какой-то из голливудских вечеринок Максвелл вполне серьезно собирался продать супругу на несколько ночей одному из арабских нефтяных магнатов

А тогда они наслаждались свободой. Не просто сестры, а близкие подружки, которые друг в дружке души не чаяли. Но ничто не длится вечно. Однажды на пороге их лос­­анджелесской квартиры появился Максвелл Рид. Формально он все еще являлся мужем Джоан, и она так спешила уехать в Америку, что решила не тормозить переезд бракоразводным процессом, который мог растянуться на месяцы.

Максвелл выглядел спокойным и смирным, добрым и заботливым. В душе Джоан по­прежнему оставалась наивной, доброй девушкой и подвоха не заметила. «Наверное, он все осознал и исправился», – убеждала она сестру.

Совсем скоро на какой­-то из голливудских вечеринок Максвелл вполне серьезно собирался продать супругу на несколько ночей одному из арабских нефтяных магнатов. «Может, я и глупая, но торговать собой не позволю», – заявила разъяренная Джоан. Воздушный радужный замок окончательно разрушился.

Во время развода и некоторое время после него Рид не оставлял жену в покое – преследовал и шантажировал. Только теперь на стороне Джоан были деньги и лучшие адвокаты киностудии. Брак с Ридом она пожелала забыть. Но ума двадцатитрехлетней красотке этот опыт не прибавил.

Свободная привлекательная актриса – лакомый кусочек для сердцеедов всех мастей. Коллеги­актеры вились вокруг нее как пчелы над цветком. Джоан поначалу верила льстивым речам, а потом снова обжигалась. Сын Чарли Чаплина Сидней, Марлон Брандо, Уоррен Битти – все эти короткие романы заканчивались быстро и одинаково: Джоан уличала партнеров в неверности и уходила. Для них она была не личностью, а еще одной любовной победой. Сложнее всего оказалось расставание с красавчиком Битти. Они ведь обручились, вовсю планировали свадьбу… После разрыва отношений Джоан обнаружила, что беременна. Гнев из­за предательства жениха оказался слишком сильным. В расстроенных чувствах она избавилась от ребенка – и жалела об этом всю последующую жизнь.

Зато в кино дела шли отлично. Ее партнерами по фильмам были Грегори Пек и Пол Ньюман, Бинг Кросби и Ричард Бертон. Многие из них, конечно, не прочь были закрутить роман с такой красавицей. Особенно Ричард Бертон. Пожалуй, Джоан Коллинз оказалась единственной женщиной, которая смогла устоять перед его напором и обаянием: «Ричард, я уверена, ты можешь соблазнить и поливальный шланг, но только не меня». Как бы Ричард ни старался, Джоан твердо стояла на своем: они друзья, не больше. Кто знает, возможно, брак Бертона с блистательной Элизабет Тейлор был попыткой компенсировать этот отказ Джоан: они были очень похоже внешне и по характеру. Но Коллинз твердо решила, что любовные связи с коллегами по цеху больше не для нее.

Хотя чем дальше, тем чаще задумывалась о семье. Пусть ее первый брак был невыносимым, Рид являлся ей в кошмарах, заставляя просыпаться в холодном поту. Но еще больше терзали воспоминания о спонтанном аборте. Она чувствовала вину перед этим нерожденным ребенком. Скоро ей тридцать, время утекает сквозь пальцы, растворяется в минутах, днях, неделях, проведенных на съемочной площадке. А места, которое можно назвать домом, по­-прежнему нет.

Ладно, пойдем от противного. Если не актер, пусть будет певец и композитор. Энтони Ньюли,  немножко рок­-н­-ролльщик и бунтарь, за пределами сцены производил впечатление надежного человека, заинтересованного в создании дружной и многодетной семьи. То, что для Энтони это был второй брак, Джоан не беспокоило. Он ведь для нее тоже был не первым.

Дочь Тара и сын Александр наполнили жизнь Джоан новым смыслом. Она не жалела, что ушла с первых ролей в кино. Возня с детьми, семейные завтраки и ужины, поездки выходного дня жизнерадостной толпой – разве это может сравниться с актерским трудом? Уж точно не по количеству счастья.

На дизайнерские наряды для Алексис тратили уйму денег. Никаких подделок, только натуральные драгоценные камни стоимостью миллионы

Идиллия казалась бесконечной. Дети росли, Джоан с удовольствием занималась домашним хозяйством. До тех пор пока не заикнулась Ньюли, что хочет в будущем вернуться на большой экран.

Энтони словно подменили. Оказывается, Джоан устраивала его только в качестве домохозяйки. Мысль о том, что она планирует вернуться к карьере, вообще не рассматривалась. Вдобавок выяснилось, что и с верностью тоже проблемы. Роман мужа с Барброй Стрейзанд стал последней каплей, Джоан чувствовала, что опять угодила в ту же ловушку. Терпеть очередного неверного деспота – себя не уважать. А если Коллинз чему­-то и научилась, так тому, что надо всегда идти вперед.

Развод, возвращение в кино и снова замужество. На этот раз избранником стал бизнесмен и музыкальный продюсер Рон Касс. Джоан зареклась снова выходить замуж, но от любви не зарекаются. Любовь непредсказуема. Только в этот раз актриса сразу поставила супругу условие: от карьеры она не отказывается, даже несмотря на третью беременность. Рон отнесся с пониманием.

Попытка вернуться в первые ряды актеров оказалась нелегкой. Звезду 50‑х основательно подзабыли. Место Джоан давно заняли новые лица и уступать его «какой­то замшелой тетке под сорок» они не собирались. Старой кошелкой Коллинз себя не считала. Она по-­прежнему выглядела эффектно, а в стиле и умении преподать себя могла дать фору многим двадцатилетним. Только поди объясни это режиссерам и продюсерам.

По сути, пришлось начинать все заново, с бессмысленных фильмов и дурацких телесериалов. В какой­-то момент Джоан даже вернулась на родину, в Англию. Но и там ничего достойного ей не могли предложить. Отношения с Роном стали портиться. Его дела тоже шли не лучшим образом. Проблемы с музыкальным бизнесом накладывались на проблемы Джоан и ее раздражительность. Скандалы стали обычным делом.

Вместе их удерживали только дети. Чего у Рона не отнять, детей он любил, Тару и Александра принял как своих, не делал различия между пасынками и совместной с Джоан дочкой Кэтианой.

В какие­то моменты казалось, что стоит еще немного потерпеть, приложить усилия, и все наладится. Но годы шли, а ничего не менялось. А потом Рон на фоне неудач окончательно сломался. Почти все деньги, которые зарабатывала семья, шли на наркотики.

Может, Коллинз и продолжила бы борьбу за брак, если бы не одно событие, в корне изменившее ситуацию. Им стало приглашение на роль в мыльной опере «Династия» в начале 80‑х.

Продюсеры канала ABC изо всех сил старались догнать конкурентов из CBS. Этот канал уже несколько лет притягивал все внимание телезрителей популярнейшим сериалом о жизни техасских богачей «Даллас». Рейтинги зашкаливали. «Династия» должна была стать «ответом Чемберлену», сериалом о противостоянии нефтяных магнатов Колорадо.

Шоу шло ни шатко ни валко. Не хватало ярких персонажей и хороших диалогов. Канал собирался закрыть «Династию» после пилотного сезона. Но чудом наскреб денег на продолжение.

Для первой серии требовался нестандартный ход, что­то, что хоть немного привлечет новые глаза и уши к телевизорам. Например, неожиданное появление бывшей жены одного из главных героев. Решение продюсеров было спонтанным. Они просто вызвали Джоан на прослушивание, вручили листок со сценарием и спросили: «Можешь сыграть нахалку, которую интересуют только деньги?» Джоан ответила: «Без проблем».

Поднаторев в дешевых ужастиках, Коллинз хорошо представляла себе образ женщины­вамп. Она не верила, что участие в «Династии» будет длительным, но работа есть работа.

Никто не ожидал, что уже после нескольких серий рейтинги «Династии» взлетят до невиданных высот. «Даллас» нервно пыхтел далеко позади. Все благодаря Алексис Кэррингтон, которую играла Джоан. Ее персонаж был циничным, но умным, стервозным, но завораживающим. Зрители ее ненавидели искренне, всей душой, однако не могли оторваться от телеэкранов. Канал засыпали письмами, в которых на все лады обзывали Алексис ведьмой, а то и кем похуже. Только вся эта ненависть моментально испарилась, едва сценаристы прописали смерть героини. На деле боссам канала не понравилось, что Джоан снялась в «Плейбое» в фотосессии «50 – это прекрасно!». Полуобнаженная, откровенная – немыслимо. Кто же такое делает? Пусть на улице не Средневековье, но и приличия надо соблюдать.

Зрители решили иначе. Шикарная женщина никого не оставила равнодушным. Бывшие хейтеры теперь ультимативно требовали вернуть ее в «Династию». Коллинз объясняла популярность так: «Алексис действительно отрицательный персонаж, но в то же время она и яркая индивидуальность, рядом с которой остальные женщины выглядят просто куклами».

Ошеломительный успех Алексис Кэррингтон был закономерен. Восьмидесятые годы прошлого века принесли новое видение женщин, перераспределение ролей между ними и мужчинами почти во всех сферах. На музыкальной сцене публику эпатировали Мадонна и женские рок­-группы. В политике задавала тон Маргарет Тэтчер. В науке девушки тоже не отставали: в той же стремительно развивающейся компьютерной отрасли почти сорок процентов составляли квалифицированные работники женского пола. Мир требовал независимых героинь. Именно с образа Алексис в сериалах пошла мода на сильных, сложных дам среднего возраста, а не просто картонных персонажей, служащих фоном для мужчин. Никто не мог сравниться с Джоан и ее Алексис по степени воздействия на умы.

Джоан взяла многое от стервозности своего персонажа. Роль помогла ей в разрешении проблем, но и создала новые

На дизайнерские наряды для Алексис тратили уйму денег. Никаких подделок! Только натуральные драгоценные камни стоимостью миллионы. Повсюду за Джоан следовали два телохранителя – на случай внезапного ограбления. «И в дамскую комнату сопровождали тоже! Никакой интимности, когда надо быстро сбегать пописать в перерывах между сценами», – со смехом вспоминала актриса.

Зла на продюсеров за такие драконовские условия она не держала. Зато могла принимать активное участие в написании сценария. «Кошачьи драки» – эффектные разборки между героинями с рукоприкладством – стали визитной карточкой «Династии» с подачи Коллинз. А потом перекочевали в прочие сериалы и фильмы.

Роль в «Династии» принесла Коллинз «Золотой глобус» – высшую телевизионную награду. И массу других номинаций. А еще достаточно денег, чтобы наконец развестись с Кассом. За один эпизод Джоан платили больше ста тысяч долларов. Эти суммы ей очень пригодились. Ведь к тому времени Рон окончательно погряз в долгах и наркотиках. При расторжении брака пришлось продать дом, чтобы оплатить долги Рона и направить его на лечение от наркозависимости. Постоянный стресс и нездоровый образ жизни подкосили мужчину, и через несколько лет оказалось, что у него рак в терминальной стадии. Бывшая жена была единственной, кто неотлучно дежурил возле его постели в последние дни. С чистой совестью наверняка могла уйти, но не сделала этого. Хотя ее новому мужу, шведскому рок-­певцу Питеру Хольму, это и не нравилось.

Впрочем, ему не нравилось ничего, что касалось траты денег. Джоан сама не особо понимала, зачем вышла за этого утратившего популярность шведского певца. Все вокруг твердили, что его интересуют только ее статус и состояние. Соблазнилась тем, как он подкатывал к ней, зрелой женщине, старше на четырнадцать лет. Обольстительный мачо, умеющий притворяться искренним.

Прозрение наступило через год, когда Питер поднял руку на ее младшую дочь Кэтиану. Девочке и так приходилось несладко: в восьмилетнем возрасте она пострадала в автомобильной катастрофе, долгое время находилась на грани жизни и смерти и до сих пор оправлялась от последствий черепно-­мозговой травмы. Обидеть больного ребенка – это какой же надо быть бесчувственной скотиной?

Понять, «какой именно сволочью», Джоан довелось при встрече с адвокатом Питера. Бывший муж затребовал в качестве компенсации несколько миллионов долларов – почти половину заработанного Коллинз за время их совместной жизни.

Платить нахалу Джоан не собиралась. Она наняла лучшего адвоката по звездным разводам. Марвин Мичельсон превратил процесс в красочное шоу, где зрители оказались полностью на стороне Джоан. Холма высмеивали во всех таблоидах и телешоу. Никчемный человечек, пытающийся урвать кусочек популярности жены.

Денежные притязания Холма закончились пшиком. Поджав хвост, Питер сбежал назад в Европу, чтобы никогда больше не сталкиваться лицом к лицу с «этой сукой Джоан­Алексис».

Питер был прав, Джоан взяла многое от стервозности своего персонажа. Роль помогла ей в разрешении проблем, но и создала новые. В какой­-то момент актриса перестала различать себя и героиню. Где детям требовалось внимание и поддержка, она вдруг проявляла несвойственную ей жестокость, с друзьями вела себя вызывающе, фанатов – унижала. Закрытие «Династии» принесло облегчение. Джоан никогда бы не призналась в этом публично, но теперь могла побыть обычной женщиной: «Я наигралась, это был ценный опыт, но все заканчивается».

Она с удовольствием участвовала в других сериальных проектах, но никогда не стремилась вернуть былую славу. В кино соглашалась на второстепенные роли. И заново открыла для себя театр. Жизнь мудрой и опытной женщины, которой больше не интересен громкий успех, зато важны дети и внуки.

В 2001‑м бродвейский театр, в котором она работала, решил отправиться в турне по всей Америке. После одного из спектаклей устраивали грандиозный прием. Джоан было не привыкать к восхищенному вниманию. В свои шестьдесят восемь она все еще чудо как хороша. Один из мужчин вился возле нее весь вечер. Перси Гибсон – горячий красавец латиноамериканской внешности. Представился театральным продюсером и не сводил с Джоан восхищенного взгляда. Непринужденный разговор актриса поддерживала, но не более. Перси почти вдвое ее младше, это и дураку понятно. Потешить свое самолюбие, безусловно, приятно. Но ожидать сверх того – глупо.

Она и не подозревала, что Гибсон был настроен серьезно. Джоан давно была его кумиром, идолом, эталоном женщины. От ее близости здесь и сейчас голова шла кругом. Хотя друзья и его тогдашняя жена Синди знали его как исключительно скромного и разумного человека. Этим вечером Синди подпирала стеночку и отчаянно ревновала супруга. Они прожили вместе двенадцать лет, она бросила актерскую карьеру ради него. И зачем? Чтобы наблюдать, как он увивается за престарелой красоткой?

Роман Джоан с Перси обсасывали на все лады. В глазах общества Гибсон выглядел очередным охотником за богатством. Больше всего бунтовали дети Джоан. Коллинз только смеялась в ответ.

Они поженились через год – под пристальными взглядами папарацци и всего мира. И с тех пор шестнадцать лет не расстаются вопреки всем пессимистичным прогнозам. Самый необычный, самый неравный брак оказался на удивление стойким.

Перси неизменно ведет себя как влюбленный джентльмен, а Джоан – как всегда. Немного ироничная, всегда в отличной форме и при полном параде. Говорит, что такой ее делает любовь к мужу и к себе. Позволяет пошутить на тему разницы в возрасте: «Что ж, если он умрет, значит, умрет», но всегда поддерживает Перси в его начинаниях. Ненавидит пластическую хирургию: «Знаете, что говорят о пластике? Что это реванш дурнушек над природой. Я к таким не отношусь». Но обожает парики, а без макияжа и укладки ее видели только дети, мужья и, пожалуй, садовник.

В этом вся Джоан Коллинз. Противоречивая и искренняя. Гламурная и деловитая. Знающая себе цену роковая красотка, которая в свои восемьдесять шесть по­-прежнему открыта миру и новым впечатлениям. Потому что умеет радоваться жизни и быть счастливой.

Фото: East News, Getty Images/Global Images Ukraine, instagram.com/joancollinsdbe

Читайте также:

Лилия Ребрик: «Рожать для себя я не хотела, хотела встретить своего человека»

Маша Ефросинина: «Тимура я встретила в момент душевной травмы»