Юрий Горбунов: “Я делал людям больно, из-за меня плакали”

Вышел погулять по Крещатику и встретил Семена Горова, известного сейчас клипмейкера и режиссера, с которым мы вмес­те жили в общежитии. Не виделись сто лет, а тут он идет навстречу. Перекинулись парой слов, и он говорит: «Слушай, ты работу не ищешь? Мне нужен помощник в клуб «Голливуд». Один там зашиваюсь». Я просто офигел: «Семен, ищу!»

Договорились с ним обо всем, попрощались, прохожу сто метров – и встречаю Лешу Гончаренко, известного сейчас продюсера. «Горбунов, как ты? Все еще во Франковске?» – «Нет уже, на днях вот приехал в Киев». А он говорит: «Слушай, а тебе квартира не нужна?» Я думаю: ну ничего себе! Нужна, причем срочно!

Оказывается, он снимал жилье у какой­-то далекой родственницы, но сейчас съезжает, поэтому хозяйка просит найти съемщиков среди знакомых, не чужих. Я быстренько позвонил, мотнулся посмотреть квартиру: чистая, уютная однушка прямо возле метро «Минская». Там и поселился.

В «Голливуде» я проработал два года. Не скажу, что было просто. Все самое интересное, что происходило тогда в Киеве, случалось в клубе «Голливуд». Это легендарное заведение. Но я был новичком в клубной жизни. Мне говорят: «У нас будет сова­пати». И я сижу тихонько и думаю: что же это такое, пати? А это вечеринка! Артист, который проработал в провинциальном театре пять лет, устраивает пати… Руководил в это время «Голливудом» продюсер Таквор Баронян. Мы однажды повздорили, и он меня уволил. А утром следующего дня я вышел на работу. Пришел на час раньше и сижу. Через пятнадцать минут резко открылись двери кабинета, Баронян молча посмотрел на меня и ушел. Да, я переступил через себя, но иначе просто не мог: на мне была семья.

Как­то Горов спрашивает: «Хочешь заработать сто долларов? Мы завтра снимаем рекламный ролик для пив­завода, а артист заболел. Завтра в десять утра возле киностудии Довженко. К тебе подойдет Виталик Климов». Я пришел, стою. В машину грузят технику, бегают какие­то люди. Но ко мне никто не подходит, только поглядывают странно. «Это вы Юра? Садитесь в машину, поехали». Потом, когда мы с Климовым уже стали друзьями, он рассказал, что тогда звонил Семенову и спрашивал: «А что, разве артист может быть в плаще и с папкой?» А я был в плаще и с папкой. Мне казалось, что это круто.

Идея ролика была довольно проста: артист с пригоршней ячменя заходит на пивзавод, идет через весь производственный процесс, выходит с бутылкой пива и говорит: «Оце пиво – моє, а це – поїхало до вас». И за его спиной проезжает огромная фура с пивом. Снимаем, все всем нравится. Доходит до финального кадра с фурой. Где взять эту фуру? Да любая, говорят, будет выезжать – остановите ее и снимайте. Поймали одного водителя, он обрадовался: «О, классно! Снимаюсь в кино! Что надо делать?» Ему отвечают: «Вы откроете двери прицепа, чтобы было видно ящики с пивом, Юра скажет свои слова, и вы себе поедете».

Я стою, жду отмашки. Климов так смотрит, смотрит и говорит: «Слушай, ты можешь сделать пять шагов вперед? Как­то ты слишком близко стоишь к этой фуре». Я прохожу вперед, говорю слова, фура трогается… И я по лицам съемочной группы понимаю, что происходит что­то страшное. Весь первый ряд пива, а это ящиков, наверное, пятьдесят, стеной падает на землю. Словом, если бы я не сделал эти пять шагов, то мой шоу­бизнес закончился бы прямо там.

СЧАСТЛИВАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ № 3: ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР

Сидит Семен, монтирует этот ролик в студии, и за спиной раздается голос Ивана Кравчишина, с которым мы вместе учились: «А где ты Юру взял? Мы ищем ведущего для одной программы. Юра подходит по типажу». Программа выходила на УТ­1 и называлась «Три крапки». Я прошел пробы, и меня взяли на роль ведущего рубрики о моде.

Я прошел пробы, и меня взяли на роль ведущего рубрики о моде. Ох… Я – и мода. Особенно в то время

Ох… Я – и мода. Особенно в то время. Мне говорят: «Ты должен быть гуру моды!» Шанель, Лагерфельд… Какой Лагерфельд? У меня тогда была на все про все одна пара обуви! Словом, эта рубрика длилась пять минут, а записывали мы ее по три-­четыре часа… Все мучились. Я должен был изображать эксперта моды, притом что и близко им не являлся.

И как­-то в студии я случайно подслушал разговор Ивана: «Коля, у нас проблема. У Юры ничего не получается. Ты завтра приди, посмотри, что он делает, и, наверное, заменишь его». Я как тихонько зашел, так тихонько и вышел. Если завтра опять ничего не получится, меня уволят. Взял текст для записи и посмотрел на него как артист, а не как модный критик. И решил: приду и буду вести себя в кадре как Юра Горбунов, который ничего не понимает в моде. Не буду изображать из себя Александра Васильева. На следующий день я вел себя в кадре естественно, и мы записали пятиминутную рубрику за пять минут. Иван от камеры отодвинулся и говорит: «А чего же ты раньше так не делал?»

Моя рубрика выходила в записи, но большую часть передачи вела в прямом эфире Вика Малекторович. И вот как-­то она заболела. У всех истерика, эфир под угрозой срыва. Я как раз пришел писать свою рубрику и говорю: «Так давайте я проведу…» А что делать? Ну ладно, отвечают, давай. И я провел эфир, да так, что через неделю меня утвердили на должность ведущего передачи «Щасливий дзвінок» на УТ­1 вместе с Машей Ефросининой и Ольгой Бурой.

СЧАСТЛИВАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ № 4: БОЯРСКИЙ ЗАБЫЛ ГИТАРУ

Где-­то через год мы с Машей уже стали ведущими «Подъема» на «Новом канале». Было очень сложно – и очень интересно. Был период, когда мы приглашали звезд быть соведущими целого эфира. Это очень ответственно, потому что человек должен рассказывать новости, играть в игры, отвечать на звонки телезрителей… Однажды на эфир был приглашен Михаил Боярский. Мы договорились, что он приедет с гитарой и будет петь. Его менеджер предупредила, что есть одна тема, которая при Михаиле Сергеевиче не поднимается, – это д’Артаньян. Как только звучит слово «д’Артаньян», Боярский встает и уходит.